Рыбный день

Некоторое время тому назад я был на острове Маврикий. Глупо было бы приехать на Маврикий, пересечь, как это говорится, экватор, притормозить в Индийском океане и не съездить на океанскую рыбалку

Рыбалку анонсировали все: и те, кто уже был на Маврикии и так и не съездил на океанскую рыбалку, и те, кто не был на Маврикии и считал идиотами тех, кто был и не съездил… Только с теми, кто был и съездил, я, к сожалению, не разговаривал. Я слишком поздно понял, что они предпочитают не распространяться об этом.

Рыбалка занимала примерно восемь часов. Меня сразу предупредили об этом. Можно было ограничиться и четырьмя, и даже двумя, но тогда, меня предупредили, рыбаки на катере будут делать свое дело безо всякого воодушевления, а в душе будут презирать тебя, туриста, за такую рыбалку. А то и себя — за то, что согласились выйти с таким в море, вернее, конечно, в океан. А с таким настроением лучше вообще никуда не ходить, а сидеть дома.

Но если выйти в океан на восемь часов, есть шанс взять голубого марлина. Я вздрогнул, когда услышал про него. Поймать голубого марлина… Господи, это же даже не рыба… Скорее птица, что ли (судя по названию)… Весом он может быть под тонну, а может быть и в 150 килограммов… Голубой марлин сам решит, каким он будет. Мечта любого рыбака — взять голубого марлина.

Так я стал рыбаком. И так у меня появилась мечта.

Восемь часов в Индийском океане проходят быстро. Так хотелось бы мне написать. Но это не так. Они проходят как вечность, причем вечность в аду.

Во-первых, через час голубой марлин кажется доступней, чем берег. Молчаливые рыбаки во главе с капитаном расставляют на приличных размеров катере удочки, потом разматывают две лебедки, концы в воду… И я понимаю, что именно эти лебедки разматываются на марлина.

 

 

Во-вторых, на небольшие (относительно, конечно, небольшие) удочки мы начали ловить более мелкую рыбу. Относительно более мелкую. Меньше 6-7 килограммов не было. Катушка начинала вдруг бешено разматываться, и тебе оставалось только тащить. В первый раз это было непередаваемое ощущение. И во второй тоже. В третий раз я его уже кому-нибудь передал бы.

Но некому. Рыбаки понимали, что это моя рыбалка, и давали мне возможность вытащить каждую рыбу. Они не могли отказать мне в этом. Они просто не имели права. И я не мог отказать им. Я вытягивал очередную рыбу из океана на борт, валился на палубу рядом с ней, они открывали задвижку с палубы в трюм и сбрасывали рыбу туда. Мне казалось, что в какой-то момент они спихнут туда же и меня, потому что я им, конечно, уже смертельно надоел. И я был бы им, кстати, благодарен.

Иногда я с опаской поглядывал на лебедку. Если бы взял марлина, мне пришлось бы с ним, похоже, иметь дело одному. Такая честь была бы мне, скорее всего, предоставлена.

Но великий марлин сжалился надо мной в этот день. Он не пошел на поводу у лебедки.

И все-таки мы взяли крупную (хотел сказать — дичь; ну и правда, что же это еще, если разобраться, такое?) рыбу. Рыбаки сразу поняли, что наживку схватил кто-то серьезный. И тащили мы его все-таки вместе. И очень долго. И ни разу мне не пришла на ум реминисценция в виде "Старика и моря". Мне было просто не до этого. Мы вытащили тунца. Одного из тех тунцов, каких, я думал, не бывает — 56 килограммов.

Я почти не помню, как закончилась эта рыбалка. Я помню только, что, когда мы пристали к берегу, капитан сказал мне, что вообще-то вся рыба, которая вылавливается в море на его катере, является его добычей, но он хочет отдать мне тунца. По его глазам я видел, что в этот момент он награждает меня орденом.

Тунца дотащили до машины, и мы поехали в отель. Разгрузили его в ресторане. Этот день, вернее вечер, в ресторане был рыбным.

Больше я не ем тунца ни в каком виде. Я больше никогда не смогу съесть хотя бы крошечный кусочек тунца. И не потому, что я видел, как эта 56-килограммовая тушка трепыхалась на палубе, словно купаясь напоследок в лучах солнца, как только что купалась и трепыхалась в океане, на свободе… Трепыхалась, пока ее не оглушили дубинкой по голове.

Нет, я не попробую больше никакого тунца просто потому, что ужасно переел его в тот день.