Любому борзятнику понятно волнение, когда выводишь в  первое поле годовалых собак. Год полный забот и волнений позади. Маленькие пушистые комочки превратились в пока ещё не совсем складных, но уже вполне сформировавшихся борзых. Первое поле — экзамен в первую очередь для владельца.

Первая угонка

Любому борзятнику понятно волнение, когда выводишь в  первое поле годовалых собак. Год полный забот и волнений позади. Маленькие пушистые комочки превратились в пока ещё не совсем складных, но уже вполне сформировавшихся борзых. Первое поле — экзамен в первую очередь для владельца. Чему научил, как подготовил все проверяется в поле. Как поведут себя молодые собаки? Этот вопрос задаёт себе любой владелец первопольных борзых. Я не исключение. Каждый раз, выводя в поле молодую собаку, я немного волнуюсь.

К осени 2008 года мне не удалось полноценно подготовить собак к открытию сезона. Семейные проблемы и работа не позволяли уделять должное время собакам. Всё что удалось сделать за лето, это предоставить полноценные вечерние прогулки в поле. Следует сказать честно, что подготовка собак на твердую двойку.

В конце августа обстоятельства складывались так, что отъезжие поля для меня становились опять лишь пределом мечтаний. И неожиданное предложение поехать в Ростовскую область в конце октября, стало приятным подарком судьбы. Я согласилась без колебаний. Позади быстрые сборы,  утомительная дорога, суета вокзала. Ростов встретил предсостязательной суматохой, удивительно тёплой и солнечной погодой. Удивительно в конце октября ощутить тепло уходящего лета. Ведь у нас в Питере лето было холодным и дождливым. Потом насупила серая и не менее дождливая осень. А здесь… Если пренебречь осенними красками оставив только ощущения — лето! Настоящее лето!

Через день после нашего приезда начались  Межрегиональные Северо-Кавказские состязания. Так сложились обстоятельства, что на открытие этого главного события осени для ростовских борзятников я не попала. Утром все уехали на состязания, оставив меня одну. Точнее я была не совсем одна. Вместе со мной осталась Ленина Невка и мой Одолей ( в миру Лелик). После отъезда тихо и тоскливо стало в доме. Решила не грустить понапрасну, а пойти с собаками в поля.  Поразмыслив немного я подумала, что есть в моём положении один очень положительный момент: всё что  поднимется в поле – моё! Одев на плечи лёгкий рюкзак, взяв собак на сворку, я оправилась знакомиться с полями, отведёнными нам для подготовки собак.

Поля эти находились рядом и начинались прямо за огородом нашего домика. Ровные клетки озимых, разбитые, как по линейке и отделённые одна от другой густыми посадками колючей акации.

Красота… красотища!!! Огромное поле сочно-зелёных озимых, на каждом стебельке сияют капельки росы. В высоком светло-голубом небе отдаёт последнее осеннее  тепло солнечный шарик. Утренний ветерок  бодрит и зовёт: «Вперёд, вперёд!». Отдохнувшие от утомительной дороги собаки энергично тянут сворку: «Скорее, скорее». Они знают, не стоит медлить, там, в поле, самое интересное – встреча со зверем.

Звенящая тишина нарушается только шепотом озимых под моими ногами: «Ти-ш-ш-е, ти-ш-ш-е». Безмятежный покой осеннего поля успокаивает, убаюкивает, ласкает. И все тревоги и заботы шумного города отступают прочь, тают, как ночные сумерки под натиском утреннего света.

Собаки с визгом дружно рванули: «Да вот же он!!!», —  метрах в семидесяти от меня по сверкающим от росы зеленям  барабанит русачище. Мгновенно разжат кулак, сворка со звенящим свистом скользит в кольцах вертлюгов, отрешая собак от своры. Собаки заложились по зрячему. А «объект охоты»,  уверенный в своих силах, нагло подняв одно ухо, мощными скачками, без суеты и долгих раздумий катит к спасительной посадке. Собаки, резко забрав влево,  скачут следом за русаком, отчаянными усилиями пытаются сократить дистанцию. И в какой-то момент им это удаётся, расстояние резко начинает уменьшаться. Ещё чуть-чуть, ещё немножко. Но серый шельмец резко наддаёт и, будто надсмехаясь над тщетыми усилиями моих борзых, в красивом прыжке скрывается в густом кустарнике посадки.  Собаки не бросают преследования, дотягивают до посадки и,  через доли секунды, живописная группа бегунов,  скрывается из вида. Из посадки слышится жуткий треск акаций. Сердце на секунду замирает — как бы собаки не травмировались. Через пару минут треск в посадке стихает. Ну, закуривай! Поднимаю голову, пуская в небо тонкую струйку сигаретного дыма. Просто издевательство какое-то! В высоком ростовском небе, будто дразня, проплывает бело-голубое облако, очень напоминающее по своей форме удирающего с поднятым ухом зайца.  «Ещё язык покажи» — говорю я ростовскому небу. Ладно. Пойду встречать моих  бедолаг. Забирая левее,  иду в направлении ускакавших собак. Минут через пять я уже  вижу возвращающихся вдоль посадки неспешной рысью борзых. Как бы извиняясь, опустив низко шеи и мелко дыша они, увидев меня, останавливаются на дороге. Ну что? Умотали Сивку крутые горки? Ну, идите ко мне, мои золотые. Не грустите, у нас ещё три недели впереди. Будет и на нашей улице праздник. Ведь вы не виноваты, что вам достались такие нерадивые владельцы. Да и на сегодня наш выход не окончен.
 
Даю собакам передохнуть. За время короткого отдыха решаю пройти по неширокой пашне, которая находится в противоположном краю этой же клетки. Подзываю собак, чтобы взять их на свору. Но здесь возникает проблема. Невка, удрученная отсутствием хозяйки, решительно не желает ко мне подходить, Лелик скачет перед ней козлом, приглашая поиграть. Решаю не ждать собак, а двигаться вперёд. Ни куда не денутся, пойдут за мной.  Иду не спеша к пашне, останавливаюсь, оглядываюсь на собак. Невка бредет за мной в нескольких сотнях метров, Лелик  где-то посередине между мной и Невкой. Захожу на пашню, двигаюсь в глубь метров на 150, решаю посмотреть где собаки, оглядываюсь. Невка, почувствовав моё навязчивое внимание, демонстрирует, как я ей безразлична и садится ко мне спиной на краю пашни и зеленей. Лёлик, разрывающийся между чувством долга и желанием не оставлять подругу, так и держит дистанцию между мной и Невкой. Постояв на отвале пашни, решаю двигаться дальше. Поворачиваюсь и…. буквально наступаю на русака, который резко вскочив, то вытягиваясь в струну, то складываясь в комочек,  резво направился к ближайшей посадке. Эх! Собаки, собаки! Заяц кокетливо мелькая цветком все ближе и ближе к укрытию. «Безнадега. Уйдет» — мелькает в голове, но.. Дорогой ты мой, Лёлик! Быстро сокращая дистанцию между собой , казалось,  уходящим русаком,  кобель наддает и у самого края посадки резко бросает косого назад в поле. Сердце колотится бешено – «давай, родной, давай, ему тоже тяжело». Скачка ушастого и борзого продолжается на грубой пашне. Собака наседает и, кажется, вот-вот будет еще угонка, а там, глядишь и подоспеет отставшая Невка и.. чем черт не шутит. Но то ли силы молодой плохо подготовленной собаки иссякли, то ли русак включил «пятую передачу»,  выскочив на зелень озимки, русак наддал и медленно стал уходить в отрыв от собаки. От чего-то в памяти возникают слова песенки лисы, которую я старательно выводила тонюсеньким голосочком в детском спектакле: « От чего судьба такая я сама не ведаю. Ни кого не убивая каждый день обедаю…». Картинка устало скачущей собаки под бесхитростную мелодию босса-новы, звучащую в моей голове, рассмешила. Русак ушел в спасительную посадку. Одолей, вскоре, вернулся с виноватым видом. Подойдя, тихо прижался и положил щипец мне в ладонь. Дурашка, ты молодец, первая угонка есть!

С Одолеем зайцев мы все же потом ловили. Фото Ирины Шлыковой

Ирина Шлыкова
Санкт-Петербург 
октябрь 2010 года

Ирина Шлыкова: Я считаю себя счастливым человеком, мне в жизни довелось много переезжать с места на место. В 1986 году судьбы забросила нашу маленькую семью в г. Сосновый Бор Ленинградской области, где мы прожили 19 лет, в 2005 году переехали в Санкт-Петербург. Я с теплотой вспоминаю Сосновый Бор. Город чудо как красив. Расположен в 70 км. от Санкт-Петербурга.. Свое название он носит не даром, т.к. весь город удачно вписан в сосновый лесной массив прибрежной зоны Финского залива.

Именно в этом городе без особых хлопот можно выращивать щенков: огромный лесной массив, до которого из любой части города 10-15 минут неспешной ходьбы, песчаные дюны, мелководье залива —  все это создает благоприятные условия для того, чтобы щенок рос крепким, здоровым и сильным. Ну, и понятно, что и со взрослой собакой тоже есть где размяться. Наверно именно по этому  я решила, что настало время осуществить свою давнюю мечту о псовой борзой.

Моей первой собакой был Витязь-Славный ( Шугай 1670/бп- ч. Блестка 1353/бп). Эту собаку я взяла в возрасте 2 лет понимая, что у него не может быть выставочной карьеры. Славный был собакой-инвалидом. Полевого досуга у этой собаки тоже не было,  и быть не могло, в прочем, тогда я и сама не собиралась ходить на охоту.

Через пару месяцев в доме появился трехнедельный щенок псовой борзой. Кто тогда мог предположить, что этот маленький комочек, войдя в мою жизнь, так все в ней изменит. Этим «комочком» была моя любимая Дивна 2312/96 (Лебедь 1830/91 х Буяна Федоровой). Именно эта собака сделала меня борзятницей, научила любить охоту, быть терпимой, понимать борзых. Дивна очень стабильно работала в поле и так же стабильно выступала на бегах, не однократно завоевывая титул победителя тех или иных беговых соревнований.

Через два года у меня появилась Званка 2315/96  ( ч. Зарок 2310/96 — Заслуга 2134/94), впоследствии ставшая чемпионом. Через восемь лет в доме появилась ч. Финифть Русский Ветер 2447/97 ( ч. Зарок 2310/96 — ч. Румина 2133/94), давшая мне ч. Кару Русский Ветер 9872/03 (ч. Фавор Русский Ветер 2438/97 – ч. Финифть Русский Ветер  2447/97). Сейчас в моем доме живет Кара и два её сына – Одолей 3490/09-РПБ и Орешек(соответственно оба с клубной приставкой их отцом является Жиган Русский Ветер 2973/03), которым вчера исполнилось 3 года.

В 1995 году группа борзятников, в том числе и я,  вышли из состава секции кровного охотничьего собаководства ЛООиР и образовали тогда еще питомник «Русский Ветер», впоследствии реорганизованный в клуб охотничьего собаководства. Целью создания клуба было сохранение и преумножение собак чисто-русских кровей, которых к тому времени в стране осталось не более четырёх десятков, а так же закрепление и улучшение  рабочих качеств собак этого типа.

Я являюсь кинологом клуба «Русский Ветер» уже 10 лет. Пятнадцать лет назад состав, тогда ещё питомника “Русский Ветер”, насчитывал 7 человек и 11 собак. Сейчас численный состав по секции борзых нашего клуба  насчитывает 62 человека и 84 борзые собаки, из них: 2 собаки – породы салюки, 2 уипета, 16 собак породы хортая борзая, 10 борзых породы среднеазиатская борзая (тазы), 54 собаки породы русская псовая борзая. Из 54 русских псовых борзых в нашем клубе 47 собак «чисто-русские» остальные 7 псовых борзых с минимальным прилитием кровей различных производителей импортированных в нашу страну в последующие годы. Так же в клубе на учете состоят норные (ягдтерьеры, фоксы, таксы), лайки, гончие. За 15 лет в клубе воспитанно 16 Чемпионов выставок  охотничьих собак, 5 собак ( в том числе одна хортая борзая) получили титулы Чемпионов участвуя в мероприятиях по курсингу и рейсингу, при этом в 2006 году одна из собак нашего клуба, Ариадна Русский Ветер, стала Чемпионом Европы по курсингу.  Клуб пополнил экспертский корпус Санкт-Петербурга тремя экспертами-кинологами.

В 2000 году я получила первичную категорию по породам и испытаниям борзых. В 2005 году мне была присвоена II категория. Перечислять выставки и испытания где мне довелось выступать в роли эксперта, ассистента или члена комиссии тоже не стану, это были клубные, районные, межрайонные и региональные мероприятия. Так же мне посчастливилось поучаствовать в роли ассистента на Всероссийской выставке в Твери и  быть секретарем ГЭК на первой Всероссийской выставке борзых в Раменском.