С некоторым сожалением я перевернул последнюю страницу книги – наш небольшой 30-местный самолет приземлялся в городке Форт Нельсон, на севере Британской Колумбии (Канада). |
ЧАСТЬ I
Прибывших, в том числе и меня, быстро разобрали встречающие. На большом пикапе мы отправились в лодж принимающей компании, откуда мне предстоял дальнейший перелет на двухместном самолете в охотничий лагерь.
Три с половиной часа пути до лоджа пролетели незаметно в разглядывании живописных окрестностей, расцвеченных яркими красками золотой осени. Вид множества оленей, встречавшихся нам вдоль дороги, тоже вселял оптимизм в успех предстоящей экспедиции. В лодже ближе к вечеру меня с продуктами загрузили в бушплейн и отправили в самый дальний и высотный из имеющихся пяти лагерей. Базовая высота там была 1100 метров.
Встречало самолетик почти все население лагеря: восемь испуганных ревом мотора лошадей, егерь, девушка-повар и коневод (wrangler). Выполнив на тот момент основную задачу, – хорошенько поулыбаться симпатичной поварихе, я отправился заселяться в палатку.
Каждый раз меня поражают размеры североамериканских палаток. Обычно при слове «палатка» в памяти всплывает образ чего-то маленького, притулившегося на горном обрыве и нещадно исхлестанного снегом и ветром. Здесь же перед моим взором предстало полноценное жилище во весь рост, с дровяной печкой и топчанами на двух человек. Вещи я распаковал, карабин собрал. Все, к охоте готов. Пробалагурив остаток дня с местными обитателями и основательно заправившись ужином, отправляюсь спать.
Подъем в 7 утра, но пока еще темно – солнце и не думает просыпаться. Плотно позавтракав, собираемся к восьми на охоту.
Подвели моего скакуна. Вид этого животного внушал уважение и в то же время вызывал непонимание, каким же образом на него можно залезть. Этот громадный мерин с гривой на ногах был раза в полтора выше и толще тех лошадок, на которых я ездил до этого в Азии. Кое-как забравшись на моего мохнатого «слона», поскакал догонять егеря.
Приехал я в Канаду на этот раз за самым малочисленным на сегодняшний момент североамериканским бараном – бараном Стоуна (Stone Sheep, Ovis dalli stonei), названным в честь охотника-натуралиста Эндрю Дж. Стоуна, первым добывшим такого барана в 1896 году. Этих тонкорогов насчитывается сейчас всего около 12–13 тысяч особей. Для сравнения приведу численность других североамериканских баранов (по данным моего аутфиттера): популяция пустынного барана (Desert Sheep) оценивается в 20 тысяч голов, барана скалистых гор (Rocky Mountain Sheep) – порядка 25 тысяч, барана Далла (Dall Sheep) – более 130 тысяч. Ну, и на всякий случай, если время останется для охоты на других животных (хотя это представлялось маловероятным), я запасся лицензиями на американскую снежную козу (American Mountain Goat), барибала (Black Bear), западноканадского лося (Western Canadian Moose) и волка.
Но вернемся к охоте. Понемногу начинало светать. Мы двигались вдоль русла горной реки, то и дело для удобства передвижения переправляясь с правого берега на левый. Не отойдя и километра от лагеря, мы встретили приличного по размеру гризли, рыскающего поблизости от лагеря в поисках легкой добычи. Мой егерь с каким-то благоговением, основанным, подумалось мне, на малочисленности лицензий, выделяемых этой территории для отстрела гризли (в год дают всего одну лицензию), долго наблюдал со ста метров в бинокль за бурым хищником. Оказалось потом, это было не благоговение, а просто меры предосторожности: здесь нередки случаи внезапных атак гризли на людей. Удостоверившись, что нам и лагерю ничем этот мишка не угрожает, отправились дальше.
Через пару часов мы, спешившись, начали затяжной подъем в гору. Подъем был достаточно крут и осложнялся тем, что постоянно приходилось бороться с высоким, 2–3-метровым, густым кустарником, наклонявшим свои упругие толстые ветки, словно заградительный частокол, над склоном, поросшим по колено мхом. Раздвигая ветки руками, мы продирались сквозь этот кустарник.
Усталость накопилась быстро, сели передохнуть. Солнце уже показало свое личико из-за гор, сразу потеплело. Зелено-бело-красное моховое покрывало под ногами весело искрилось капельками росы, поймавшими первые лучи солнца. Белка на соседней ели, заметив непрошеных гостей, заняла оборонительную позицию в паре метров от нас, грозно кряхтя и причитая. Горы просыпались и начинали жить своей обычной, размеренной жизнью.
Отдохнули, теперь вперед – опять на борьбу со «сторуким» кустарником. Часа через два заросли, слава Богу, закончились, мы достигли высоты около 1500 метров. Наш маршрут лежал теперь в глубь горной гряды. Постоянно оглядывая близлежащие окрестности в трубу и бинокли, мы, двигаясь вдоль склона, периодически спускались вниз, перепрыгивали с шестом бурную горную речушку, вновь поднимались наверх. В движении вверх-вниз и в поисках баранов прошел весь день. Сражение с высокими кустами на подъеме в гору не прошло незамеченным, видимо, еще и акклиматизация сказалась – начали схватывать ножные судороги мышц, остановки приходилось делать все чаще.
Ближе к 5 часам вечера мы, наконец, увидели в трубу трех баранов, один из которых показался нам очень даже достойным. Но светового дня для подхода практически не оставалось, к 7 вечера будет уже темно. Советуемся: что делать? Возвращаться назад или пытаться подойти? Мой организм обратно к кустам идти никак не хотел, да и бараны уже близко, как же тут возвращаться; решаем делать подход.
Смышленые животные пасутся на склоне, с которого им видны все подступы. До баранов более 800 метров. Решаем скостить несколько сот метров через низкий кустарник: ползком продираемся сквозь буш вверх по склону. Начинает темнеть. До животных уже чуть более 500 метров. Один из них залег на вершине и смотрит в сторону от нас, остальные пасутся, тоже нас пока не замечая.
Пересеченная местность, заросшая кустарником, позволяющая проползти где-то на коленках, где-то по-пластунски, закончилась. Дальше – только открытое пространство. И тут впередсмотрящий баран, похоже, что-то заметив, поднялся и повернулся в нашу сторону. Затем, резко оглянувшись, он тронулся с места и скрылся за перевалом. Остальных баранов тоже уже не видно. Что есть сил мы бежим наверх, к перевалу.
Осторожно подкравшись к выступу, осматриваемся. Одного барана видим в пятистах метрах, но он с обломанным кончиком рога. Где же наш, трофейный? Проползаем вперед еще метров двадцать. Пока никого больше за перевалом не видно. Куда же исчезли наши бараны? Мой организм уже начал представлять во всех красках обратный путь без трофея в темноте и борьбу со злосчастным кустарником.
Вдруг егерь заметил внизу в ущелье слева от нас в кустах какое-то движение. Вот они где, наши голубчики: два барана мирно пасутся себе в зарослях кустов, полностью их скрывающих от посторонних глаз. Меряю дистанцию – 335 метров, уклон градусов 25, небольшой угловой ветер. Егерь определяется с выбором цели, а я пытаюсь отдышаться после быстрого, резкого подъема. Получив команду, выцеливаю и медленно нажимаю на спуск. Выстрел… Акустического хлопка почему-то не слышу – вероятно, звук «снесло» ветром. Но вижу, что попал: баран медленно поворачивается и падает кверху ногами. Есть! Я добыл своего «стоуна»!
Мчимся по склону вниз. Наперегонки бесполезно – за этим молодым высоким «лосем» (я имею в виду моего егеря) не угнаться. Подходим к трофею. Недаром некоторые охотники этого барана называют «каменным». Какой же красавец! Густая, плотная шерсть серо-бело-черного, скального оттенка. Крупное, мощное тело, килограммов на 80. Быстро, пока еще хоть что-то видно, фотографируемся с трофеем на фоне гор с длинной выдержкой без вспышки. Сегодня полностью ошкурить и забрать трофей с мясом не сможем: устали, да и поздно уже.
Пока егерь потрошит барана, я развешиваю оранжевые флайеры (флажки) на окрестных кустах, чтобы завтра это место было проще найти. 8.30 вечера. Быстро перекусываем сухпаем для восстановления сил перед затяжной дорогой обратно.
Уже совсем стемнело. Включив налобные фонари, трогаемся в путь. Да, кусты эти мне надолго запомнятся, несколько раз ноги запутываются в них, я падаю. Даже не отомстишь – лоза какая-то не ломкая. Поднимаюсь, пытаясь поспеть за егерем.
Спустились к реке. По нашей стороне дальше не пройдешь – нагромождение камней и обрыв, нужно каким-то образом переправляться. Бурная горная речка неглубокая, по колено, но очень холодная. У егеря высокие гортексовские ботинки практически до колен, он-то через реку перейдет, а у меня – только по щиколотку. Не найдя места, где можно было бы перепрыгнуть реку, иду на серьезное для меня испытание (с детства ненавижу ночную ледяную воду): снимаю ботинки и перехожу реку босиком. Ноги «горят», как будто кипятком ошпарили, но от холода тело трясется, зуб на зуб не попадает. Напялив ботинки на онемевшие ноги, поспешаю за товарищем.
Налобные фонари дают совсем маленькое пятно света – видно всего на несколько метров вперед, а вокруг сплошная темнота. Вдруг справа в кустах что-то, тяжело задышав, шумно затопало. Карабин – в рюкзаке, волосы – дыбом, сердце – в пятках. Слава Богу, оказалось, не гризли: это большущий дикобраз вразвалку убегал от нас.
Опять надо переправляться через реку. Сняв башмаки и стискивая от холода клацающие зубы, лезу босиком в воду. Зло, с использованием «добрых» русских выражений, ору от переполняющих меня эмоций, веселя этим егеря.
Опять начались кусты. С трудом волочу уставшие ноги, сражаюсь с проклятым бушем. Кусты периодически цепляют шнурки. Поэтому, когда с усилием выдергиваешь ноги из зарослей, зацепившиеся шнурки тут же развязываются. Все, ни сил, ни злости на завязывание шнурков через каждые десять метров уже не осталось, падаем в изнеможении посреди кустов.
23.30. Лежа на спине, устремляем взгляды в звездное небо. «Большая Медведица, Полярная звезда, Кассиопея, Семь сестер …» – А егерь неплохо читает звездную карту. Вдруг черное небо подергивается светлыми слоистыми переливистыми волнами-бликами. Что это? Фантастики в самолете, что ли, перечитал?
Боже ты мой, да это же северное сияние! Мы же где-то около 59-й параллели северной широты. Несколько минут молча любуемся неожиданным подарком. Как-то и настроение улучшилось, силы появились. Поднявшись, уверенной, размашистой походкой преодолеваем остатки зарослей, дальше только спуск с горы.
После кустов было даже приятно проваливаться по колено в пружинящий мох. К часу ночи мы уже спустились вниз, к месту, где привязывали лошадей. А лошадей-то нет. Сил – нет, транспорта – нет, сухпая – тоже уже нет. Но через пару минут где-то недалеко на горе послышалось тихое ржание лошадей, видимо, учуявших нас. Бедняги, похоже, от медведя там спасались. Нелегко же им пришлось, ведь привязаны они нами к деревьям были намертво. Оседлав своих тяжеловозов, в полной темноте едем в лагерь.
Уже почти на подходе к лагерю ствол моего карабина, находящегося в рюкзаке за плечами, цепляет в темноте накренившуюся высохшую ель. Здоровенное дерево, понятное дело, с треском падает сразу за мной на спину моего скакуна… Мое «Тпрррру» тонет в грохоте копыт обезумевшего животного. Хорошо, что в едущего впереди меня егеря врезались, хоть какое-то препятствие для моего гиганта. Скорость немного замедлилась, это меня и выручило – егерь успел, вылетая из седла, крикнуть, что местным лошадям не «Тпррруу», а «Иии-зи» нужно говорить. Помогло! Мой «слон» стал опять управляемым! В лагерь мы, не без приключений, но все же без особых потерь, добрались к трем часам ночи.
Окончание в следующем номере
Константин ПОПОВ
Фото автора
Журнал «Охотничий двор» № 8 (август) 2010 г.