Добыть голубого Марлина и свалить Оленя: Едем на Маврикий

Андрей Шалыгин: "Вот он сам стоит с винтовкой, вот поздравили его. И, как будто всем не ловко, не известно от чего"… Это не я, это уже Василий Теркин. Вернее Твардовский. Ах, да. Сережа, е-мое, а где фото с оленем и кабанчиком? Что, пацифики заели? Ну, ладно…

Эх, Сережа, Сережа, валишь такой центровой материал такими фотографиями. Ладно, коллеги из Труда, думаю, не обидятся, если я добавлю в повествование автора несколько фотографий со стороны. Хорошая команда в Труде… Но фотографии … Растеряли вы всех, друзья мои, после пожаров, переездов и купли-продажи … А хорошо вас тогда купили, а? Фактически цена здания не только отбила затраты, но и прибыль дала. Редакция и бренд достались новому хозяину фактически бесплатно. Молодец, что я еще могу сказать… Ну да ладно, передаю слово автору:"

***

На острове десятки заказников, переполненных оленями, кабанами и цесарками. А в океане вокруг острова кишат барракуды, марлины, тунец и акулы. «Труд-7» дает несколько советов охотникам и рыболовам, как организовать себе отдых на Маврикии.

Организация рыбалки возможна двумя методами. Первый: вы просите об этом вашего русскоговорящего турагента в гостинице. Второй: озвучиваете ваше желание сократить число жителей морского царства работникам центра морских развлечений на пляже. Техника одна и та же, разница в цене — процентов 20.

За 20 тысяч рупий в наше распоряжение на 6 часов отдавался 11-метровый катер с капитаном, матросом и гальюном. Пять удочек для средней рыбы и две для большой — типа марлина, дорады, ваху (которая здесь нежно зовется «уа-у») и акулы.

На рассвете мы приехали в бухту, окрашенную розоватыми лучами солнца. Океан казался ровным и спокойным, над коралловым рифом не было ни барашка, несколько рыбацких лодок с охотниками на осьминогов и собирателями крабов медленно бороздили волны. Семья радостно отфотографировалась на берегу, на пирсе, загрузилась в катер и отбыла в открытое море, рассматривая силуэты близлежащих островов.

При углублении в океан на 2–3 километра выяснилось, что ни черта он не ровный и не мирный, и никакой бирюзовой глади в нем нет. А есть океанская зыбь — пологие волны-валы высотой 1–1,5 метра. Катер ходил вверх-вниз и страшно раскачивался между ними.

Между тем минут через 15 после старта раздался треск разматываемой катушки. Первой на крючок попалась барракуда сантиметров 80 длиной и кило на 3 весом. Местные жители сообщили, что здесь водится три вида барракуд: один съедобный, один полусъедобный и один ядовитый. Наш трофей принадлежал к полусъедобному разряду. Я осведомился, что значит «полусъедобный» — одну половину можно, а другую нельзя? Ан нет. Капитан произнес дословно следующее:

— Вообще-то она ядовитая. Но мы ее готовим и едим, и никто не травится. А туристам не даем — вдруг что случится.

Но появились и результаты болтанки — первыми на прикормку рыбе пошли сэндвичи с салями, которые ела старшая дочь. Затем в горизонтальное положение ушла жена, с которой произошла полная вестибулярная катастрофа. От рвоты ее спасало только то, что она ничего не ела и не пила. Через час на корм рыбам отправились бутерброды с сыром младшей дочери. На этом мы поняли, что борьба с природой бессмысленна, катер взял курс на отель и сгрузил скрученные женские организмы на сушу.

Cамый клев — у буйков

Утренняя сессия, к сожалению, оказалась безвозвратно упущена — время основного клева ушло. По результатам совещания с кэпом было принято решение уйти в море километров на 15, так как там рыба может клюнуть всегда.

Приблизительно в 5 километрах от берега в океане установлены буи для привлечения рыбы. Видимо, на тросах под водой селятся мидии. Ими кормятся мелкая рыбешка, мелкой — средняя, средней — большая. Мы покрутились около буев, но клева не было. Зато в изобилии резвились дельфины и небольшие киты.

Когда очертания острова стали нечеткими, начался клев: тунец-бонито резво атаковал пластиковых кальмаров — наживку. За час-полтора я вытащил пять тунцов почти одинакового размера на 1–1,2 килограмма. Но крупной рыбы не было. Солнце стояло в зените уже несколько часов. На сан-деке (верхней палубе) находиться было невозможно, да и сам катер порядочно разогрелся. Порешили тихонько, со скоростью 6–7 узлов, рыболовным зигзагом идти к точке высадки. Эта невысокая скорость и сыграла с нами роковую шутку.

Большая добыча

Вдруг отщелкнулся страховочный крепеж большого удилища, и леска пошла в глубину. Наживку, которая изображала кальмара размером сантиметров 40, явно схватила big fish. Я прыгнул в специальное кресло, в котором можно тащить рыбу, упираясь ногами и работая всем телом.

Схватил удочку, начал вытягивать рыбу, чувствуя ее мощь, вибрации ее мышц, злость и нежелание пойти на корм людям. И в одно мгновение все прекратилось. Очевидно, это была ваху. Дело в том, что рыба способна развивать очень высокую скорость. Если бы мы шли быстрее, у меня был бы шанс равномерно тащить ее до борта, но пока мы копались, я залезал в кресло, убирали тунцовые удочки, рыба осмотрелась и сорвалась. А может, она просто схватила наживку краем челюсти. После этого клев ушел.

Бесстрашные местные капитаны всю навигацию держат в голове. GPS-оборудование надо снимать, чтобы добрые люди его не украли, поэтому им пренебрегают. Ни радаров, ни эхолотов тоже нет — капитан должен сам знать, где можно пройти, а где рифы не позволят.

Через несколько дней наш рыболовный опыт повторила еще одна русская семья. Наученные нашим горьким опытом, ребята помимо катера с командой заказали таблетки от укачивания. Таблетки сработали, и у них ловля удалась. За четыре часа из моря вытащили пять двухкилограммовых тунцов-желтохвостов, барракуду, 12-килограммовую дораду и ваху на 8 кило. То есть рыбалка была динамичной и азартной.

Надо отметить, что сезон голубого марлина только начинался, поэтому его мы не видели. Однако самым интересным и почетным трофеем на острове считается именно марлин. Мы предпочитали троллинг — когда наживка тащится на поверхности воды вслед за катером. Но для терпеливых товарищей можно организовать и глубоководную рыбалку. А кто едет именно за марлином, тот может обозначить это в качестве главной цели.

Подход и выстрел

Из-за англичан в XIX веке Маврикий пережил настоящую экологическую катастрофу. Британцы целеустремленно завезли на остров рабсилу из Индии, под корень вырубили почти все леса, сожрали местную беззащитную индюшку-додо и все засеяли сахарным тростником.

Но хотя сахарный тростник дает сахар и ром, остатки листьев сжигаются на полях в качестве удобрений, жидкая часть, оставшаяся от сахарного сиропа, перегоняется в биотопливо, пригодное для автомобилей, твердая часть жмыха идет на горючее для ТЭЦ, тростник не может обеспечить остров абсолютно всем. Поэтому на остров стали завозить животных, причем не только коров и овец. С Явы, из Индонезии завезли оленя и кабана. Из Африки — цесарку и зайца. И везде, где стали возрождаться леса, эти животные начали плодиться с неимоверной силой. Леса пришлось оградить, как вольеры, чтобы олени с кабанами не топтали тростник, а получились охотничьи заказники по 5–6 тысяч гектаров, буквально нафаршированные дичью в отсутствие других хищников, кроме человека.

Сообщив прикормленному таксисту, что собираюсь поохотиться, я в течение 15 минут получил коммерческое предложение. Кабан — 230 евро, олень — от 230 до 2700 евро, включая услуги таксидермиста. Хозяйство арендует молодой француз Лионель. Он профессиональный охотник, который несколько лет провел в Африке, потом перебрался на Маврикий. Мы с ним столковались обо всем по телефону, и в условленный день, отправив жену с детьми в сафари-парк (зебры, олени, кабаны, львы, страусы и прочие на открытом пространстве), я встретился с Лионелем.

Лионель организует охоту так, чтобы клиенту не пришлось ни о чем заботиться. По факсу отправляешь копию паспорта, он оформляет все необходимые бумаги. На выбор есть карабины Blaser или Sauer. Патроны финские — «полуоболочка» Sako. Оптика — Swarovski. Перед выходом Лионель сделал пристрелочный выстрел и откорректировал прицел. Мне пришлось выслушать подробный инструктаж и заклинания стрелять наверняка, чтобы потом не искать подранка.

В ноябре у оленей конец гона, они потеряли до 25 процентов веса. Но рога будут сбрасывать только через четыре-пять недель, поэтому есть шанс получить неплохой трофейный экземпляр. Мясо у самцов сейчас невкусное, поэтому было решено к рогам добавить мясо, добыв отдельно молодую самку и кабанчика кило на 25–30. Местные свиньи не отличаются большими размерами, но довольно зубасты.

Олени пасутся стадами по 150–200 голов: самцы, самки и детеныши вперемешку. Ближе чем на 200 метров в открытом пространстве к себе не подпускают. А трофейные экземпляры вообще ведут себя крайне цинично. Пока все спокойно, гоняют свой гарем, гуляют в одиночестве или по краям стада. Но стоит им услышать сигнал опасности, немедленно стремятся затесаться в толпу. Тогда стрелять по ним опасно, так как трудно распознать мишень и гарантированно одним выстрелом попадешь в двух оленей.

В угодьях луга чередуются с лесополосой и кустарником. Нам повезло — ветер дул с гор, и мы осторожно начали подход через «зеленку». Здесь дождей не было с сентября, под ногами полно сухой листвы, поэтому тихо идти невозможно. Надо постоянно подбираться под ветер, чтобы не спугнуть дичь. Когда ветер меняется, подход в 600–700 метров превращается в петляние. Кроме того, у оленей много естественных союзников, предупреждающих о приближении охотников: по пути поднимаешь кабанов, зайцев, цесарок. Они шумно предупреждают стадо об опасности.

Мы петляли долго и только потому, что искали хороший экземпляр. При добыче мяса мы бы уже давно отстрелялись. Но игра в индейцев добавила адреналина и оказалась крайне увлекательной. Обмануть 300 зорких глаз и чутких ушей — это интересная задача.

Воспользовавшись резкими порывами ветра, мы с Лионелем сократили дистанцию метров до 120. Звери успокоились. Присмотренный нами самец вообще лег на землю. Я стоял на одном колене, карабин лежал на поваленном дереве. Мне было отлично видно, и я мог стрелять и по лежачему, но Лионель выжидал.

В определенный момент Лионель свистнул, олени встали и превратились в идеальные мишени, как в тире, и оставалось только выдохнуть и плавно нажать на спусковой крючок. Попадание. Весь подход длился 50 минут.

Приблизительно столько же длился второй подход. Самку тоже надо было хорошо разглядеть, выбрать без детеныша. Но олени стояли на открытом пространстве и близко не подпускали. Мы залегли метров за 180–200 до стада, рядом с последним кусточком, определили мишень.

Неожиданно Лионель сунул мне бинокль под ствол вместо сошек и, повторив заклинание бить наповал, дал команду стрелять. Раздался шлепок. Олениха пробежала еще метров 20 и упала. Когда мы дошли до нее, она была уже мертва.

Дальнейшие поиски кабана успехом не увенчались. Крупные самцы попрятались в лесу и напрочь отказывались выходить, обегая нас по длинной петле и уходя в горы.

Я видел несколько хороших экземпляров (по местным меркам) на 40–50 килограммов, но были они далеко и бежали быстро. Впрочем, план по мясу и адреналину был выполнен.

Информация для интересующихся: на Маврикии охотятся не только с подхода, но и загоном. Дело в том, что только хозяйство Лионеля обязано отстреливать по 2 тысячи голов в год.

Без львов и тигров стада разрастаются без числа. При загонах цена зверя невысока, но трофейных оленей стрелять нельзя.

Мы вернулись на базу, где у Лионеля есть небольшой разделочный сарай с холодильниками.

Голова с рогами отправилась к чучельнику. Мы с оленьей лопаткой — в гостиницу.

Я отдал мясо в ресторан, вечером семья ужинала свежайшим тартаром и тушеной олениной под южноафриканский Cabernet-Sauvignon.