Лебедь. Воспоминание о Коне

После Победы над фашистской Германией в колхоз имени Карла Маркса, что в Карачаево-Черкесской Республике, поступил табун трофейных лошадей-тяжеловозов. Нам, мальчишкам, было тогда очень любопытно посмотреть на «фрицев». Да и на самом деле это были диковинные животные с мощным крупом, широкими спинами и толстыми, почти как у слона, ногами.

 

И какие только не встречались в табуне масти: и гнедые, и яблоками, и рыжие. Однако среди этой разношерстности один выделялся особой окраской — белой, точно снег. Мы сразу окрестили красавца чисто русской кличкой — Лебедь. Конь, как выяснилось позже, отличался не только своей горделивой внешностью, но и умом, необыкновенным трудолюбием, послушанием и преданностью. Увидев иноземца, я буквально потерял покой и втайне мечтал подружиться с животным. И как-то так само собой случилось: скоро моя мечта сбылась.

Мне дали Лебедя на время летних каникул, и я работал на нем в поле. Косил сено, занимался прополкой кукурузы и подсолнечника. В те тяжелые послевоенные годы трудно было с питанием, а немецкий конь привык к доброму рациону, это я знал хорошо. Несмотря на голодное время, делился со своим другом последней лепешкой хлеба, пас его на самых сочных лужайках, почти каждый день купал до блеска в бурливом Зеленчуке. Такая процедура доставляла нам массу удовольствия. Искупав коня, я залезал на широченную спину и словно с трамплина нырял в прозрачную, теплую воду. Наблюдая за мной, Лебедь весело водил ушами, в знак удовольствия, и покачивал тяжелой головой и легонько фыркал. После водной процедуры мы вновь спешили в поле.

Лето катилось к закату. До первого сентября оставались считанные денечки и мне с грустью думалось о том, что мы скоро расстанемся до следующих каникул…

Вечерело, когда я отвез на ток бричку пшеницы, а на обратном пути меня настигли сумерки. Пришлось сделать привал и ночевать в степи. Места здесь были дикие: рядом с дорогой тек небольшой ручей, поросший сочной зеленью и камышом. Кругом, куда не кинь, стлались буйные бурьяны с человеческий рост, неподалеку мрачно чернела старая лесополоса. По правде сказать, в душу вкралось беспокойство: в степях в те годы кишели волки. И все же переборов мрачные мысли, я распряг коня, напоил в ручье, а затем отпустил его пастись. После чего залез в бричку, достал из сумки остатки еды, с жадностью проглотил два теплых помидора и огурец. Усталость тут же навалилась всем телом, глаза мгновенно сомкнулись и я провалился в бездну.

Очнулся от призывного ржания коня, распахнул глаза: над степью стояла глухая ночь, загадочно шуршал камыш. И тут же мой обостренный слух уловил дикие завывания. Судя по разноголосице, их было много. Лебедь стоял у брички, судорожно храпел и тревожно бил копытом. Умное животное ждало моего решения и участия. Что делать? Я лихорадочно искал выход. Между тем волчья стая быстро приближалась, все отчетливее слышались тоскливые душераздирающие звуки. Порой они катились вразнобой, то вдруг сливались в единый траурный хор, нагоняя в душу тоску и тревогу. В мыслях я ругал себя за опрометчивость, но казнить себя особо не собирался. Я, безусловно, понимал безысходность положения.

До хутора было далеко, а следовательно, ждать помощи неоткуда. Рассчитывать на скорость коня тоже не приходилось: тяжеловоз бегать не умеет, только трусцой. Для волков такая скорость не помеха. Враз настигнут. Еще не приняв окончательного решения, я дрожащей рукой нащупал уздечку, мгновенно накинул на морду коня. «Нет, шакалье, я вам так просто не дамся!» — в голове, наконец, родилось дерзкое решение. Схватив деревянную лопату, лежавшую в бричке, я одним махом взлетел на широкую спину. Застоявшийся конь тревожно заржал, стал на дыбы. И в то же мгновение из бурьянов, точно по команде, бросилась рычащая и хрипящая стая хищников. Волки с остервенением бросились вперед, с боков, сзади.

В долю секунды они зажали нас в железное кольцо. Словно опьяненные предвкушением легкой победы, почти разом пытались схватить коня за ноги, разорвать его на куски, а заодно растерзать и отчаянного седока. Но победный вой был преждевременным. Мы с конем слились в единый кулак. Лебедь в этот критический момент проявил себя как настоящий боец.

Откуда взялась необычайная подвижность, увертливость, смелость, неоднократно и легко он делал мощные прыжки и всякий раз точно заправский каратист, бил задними копытами хищников. Между тем я тоже зря не терял время, ловко орудовал увесистой лопатой, расчищая дорогу спереди и сбоку. По обезумевшим хрипящим мордам, спинам зверей сыпались безжалостные мощные удары. Над застывшим полем то и дело слышались судорожные, предсмертные скулежи хищников. Нанося удары, я всякий раз молил Бога, чтобы не сломалось оружие — иначе конец. И оно выдержало.

В пылу схватки я все же успел заметить, что многочисленная стая значительно поредела, а затем так же внезапно, как и напала, рассыпалась по бурьянам. Сколько длилось жестокое сражение за жизнь, признаться честно, до сих пор не ведаю. Когда опасность миновала, смертельно уставший, я слез с коня, судорожно обнял его потную, горячую морду и разрыдался от счастья.

Владимир Жидков

Оцените статью