Будут ли это читать? Этим вопросом всегда озадачивается издатель и далеко не всегда — писатель. "Сократов" много — Истина одна. Вот в чем проблема. Да и найти ее удается далеко не каждому философу. Тем более что философ, в соответствии с переводом этого слова — всего лишь любитель Истины, но далеко не всегда ее знает. То что авторы этого труда читали великого Лосева — заметно по тексту предлагаемого ниже отрывка. А вот будут ли читать их хотя бы также как Лосева — вот этот вопрос мы и хотим задать нашим читателям. |
"Сократ – известен еще со школьной поры как один из тех философов, который предпочитал письму – свободную беседу. В прохладные вечера, он посиживал в веселых компаниях горожан, и обладая запальчивостью южанина и тщеславием оратора всенепременно вступал в беседы с ремесленниками, купцами, стражей…
Убеждал и дискутировал на вечные темы жизни и смерти, радости и горя, удовольствия и потерь… И делал это так успешно, что до сих пор, тысячелетиями люди обращаются к его наследству, точнее лишь к тому что было записано его последователями.
Традиция порождает в своей основе – инновацию… так оживают. Дошедшие из иных эпох, и часто остающиеся нам совсем непонятные мнения, аргументы, находки и заблуждения. Как тех горожан древних греческих полисов, с которыми общался древнегреческий мудрец.
Исправить тут бывает нечего, добавить и дополнить – много сомнительного. А если обратиться к современным философам, и попытаться привлечь философский взгляд как лупу, фокусирующую взгляд на наиболее важном и крупном.
И в данной публикации через обращение посредством философствования хочу привлечь Ваше внимание к такой вечной категории как ОХОТА.
Сейчас в официальной философии во всех странах мира она не выделена отдельной строчкой: таким образом, – значимость охоты как самого первого и удивительного занятия человечества до сих пор остается неизвестной, и здесь мы начинаем дискуссию об этом.
Для начала, о себе могу сказать следующее: в 2011 г. исполнилось 40 лет, как я первый раз взял в руки ружье, и после выстрела, когда рассеялся густой дым от выстрела черным порохом, и когда перестали мельтешить обгорелые обрывки газеты, служившие пыжом, я с непередаваемым ныне чувством обнаружил свою первую добычу – одичавшего сизого голубя.
35 лет назад я впервые переступил порог одного из очень известного в узких кругах, учебного заведения – ВСЕСЮЗНОГО СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОГО ИНСТИТУТА ЗАОЧНОГО ОБУЧЕНИЯ (МПМИ – ВСХИЗО – РГАЗУ), и с жадным любопытством, среди полусотни бывших абитуриентов, человек, поступил и стал постигать профессиональные премудрости уникальной советской профессии — охотоведения.
Миновало уже 28 лет, как для меня началось приобщение к занятию, где ОХОТА была скорее не удовольствием, а вполне обычным, и даже рутинным трудом. Это было в уже несуществующей ныне практике существования зверопромхозов на обширных пространствах Севера, Сибири и дальнего Востока России.
Но уже миновало и более, чем два десятилетия после того как фактически закончилась многотысячелетняя эпоха ПРОМЫСЛОВОЙ ОХОТЫ. И хотя к таковой, я успел прикоснуться лишь в течении нескольких лет как профессиональный организатор на постоянной основе, но это было так ярко и насыщено постигнуто в пределах удивительных дальневосточных просторов, в самом сердце уссурийской тайги, на побережье Японского моря, в 500-х километрах к северу от портового города Владивосток…
И вот совсем недавно, этой весной, пребывая на весенней гусиной охоте, как то вдруг я задумался, наблюдая за тем как косяки усталых гусей возвращаются на российские просторы, а ЧЕМ, ЗАЧЕМ и почему ОХОТА собственно продолжает оставаться тем единственным занятием человека, к которому всегда вызываются диаметрально противоположные чувства.
И если из биологии известно, что человек относится к условно «всеядным», с безусловной изначальной доминантой на добычу съестного из природы. Но ведь по крайней мере за десятки тысяч (а вообще и сотни, и миллионы) лет человек выделился из многих других живых существ, обладающих хищными наклонностями…И при этом хищником остался, но только не часто не признающим это.
Охота, в ее самом широком смысле, на мой взгляд стоит обозначить как ДОБЫЧУ того полезного и необходимого для человека из природной среды. В основе лежит присвоение биоорганического и физиологическое усваиванием организмом человека того природного, что содержится в живых организмах. Движущая цель всегда — обеспечение нормальной жизнедеятельности…и нормы эти меняются в разные эпохи и времена.
Для диалога в философской плоскости, я виртуально пригласил Константина ПИГРОВА, профессора философского факультета Санкт-Петербургского государственного университета, точнее пока обратился к положениям из его неклассического учебника «Социальная философия», подготовленного им как многолетний итог прочтения авторского курса лекций студентам-философам.
Я построил публикацию так, что бы его положения (выделены мной курсивом) были тем философским зеркалом, которое позволяло отражать в своих многочисленных проекциях фундаментально-философский взгляд на проблемы социальной значимости ОХОТЫ. Эксклюзивно здесь, именно в фокусе для этого древнейшего занятия человека, архаичного, но и не потерявшего актуальности, остроты, привлекательности до сегодняшнего дня миллионам людей во всем мире.
ОХОТА – это то самое занятие, которое всегда имеет дело с определенной последней реальностью, и именно в охоте человек возвращает себя телесно, вспоминает, ту базовую свою способность к выживанию, действуя во многом бессознательно, движимый инстинктами, часто которые современный социальный менталитет «принижает», замалчивает, не замечает, но таковые при этом никуда не исчезают.
Реальность вообще – это то, что существует. Оно есть в-себе-бытие, т.е. бытие, абстрагированное от рефлексивности человека… Реальность принадлежит всему, что может возникнуть, и всему, что существует, всему, что преходяще…
Об охоте можно мечтать, но происходит она в реальности, и только в реальности, можно ощутить все оттенки радости и удовлетворения от самого процесса охоты, от поединка со зверем или птицы, от незабываемости того момента, когда встречаешься с добычей.
В реальности выделяется, по крайней мере, три модификации:
1. Мир вещей, предметов – «вещная реальность».
2. Мир идей – «идеальная реальность».
3. Мир социальный – «социальная реальность», данная в отношениях, не сводимых ни к вещам, ни к идеям.
Это — то самое единственное занятие человека, которое сохранило свой изначальный базовый смысл, и она по праву может считаться древнейшей формой деятельности человека.
Социальное бытие – наша среда, мы знаем его изнутри. Мы участвуем в этом бытии, мы создаем его своими действиями, мы не только понимаем его рационально, но и переживаем его эмоционально.
ОХОТА – это часть нашего бытия. Она живет не только в действиях, она живет в мыслях, думах, мечтах, бессонных ночах и переживаниях. Страстный охотник не будет спать неделями, переживая досадный свой промах или, напротив, в ожидании встречи со своей мечтой – поохотиться на экзотического зверя.
В сфере социума особенно очевидно, что бытие вообще – это бытие отношений, а не тех или иных вещей. Еще в Античности было понято, что отношения вообще выражает определенный способ, род бытия и, соответственно, отношения в мире не менее «реальны» и «достоверны», чем вещи, хотя бытие отношений и специфично на фоне бытия вещей.
Человек – общественное существо, и как один из основных антропологических признаков, наличие СОЦИУМА явилось тем самым основным условием выживания, тем краеугольным камнем, на которой построены все человеческие цивилизации.
Именно, лишь, будучи преследователем, имея в фокусе своего внимания желание добычи, получения ресурса, удовлетворения базового инстинкта к выживанию, даже если как сейчас почти всегда имеется пища, не позволяющая умереть с голоду, человек возвращается к той к удивительной природной нашей способности создания тех реальностей, той действительности, которая нужна человеку.
Бытие личностной (индивидуумов, индивидуальностей) в социуме в бытие социума через личности наиболее существенно и интересно, прежде всего, потому, что оно дано нам непосредственно.
Известно, что реальность бывает возможной и действительной…
И если человек не изведал чего-то во всей полноте своей экзистенции сам, то не сможет понять по-настоящему и в отношении другого. И если только у нас есть опыт осознования собственных реальностей, мы становимся способны признавать реалистичность в других людях. А переживание своей эпохи помогает нам понять переживание другими людьми других эпох.
Действие нам дано речью, символическое (информационное) существование которой парадоксально, поскольку слово – это орудие понимания. Слово – это всегда дело в обществе, дело же имеет смысл, а потому, по сути, дело есть слово. И слово глубинным образом едино с орудием воздействия на вещественный мир
Обыденному сознанию в нашем обществе представляется, что будто подлинной достоверностью в мире обладают лишь вещи, а отношения только вмысливаются. Ведь они не существуют в реальности, но исключительно во мнении, в видимости. Мы постигаем бытие социума не только рационально, но и эмоционально, более всего в отношениях Я и Другого, через Я – Ты. Один из популярных направлений психотерапии – Гештальт – ориентирован именно на взаимоотношения…
Социальная реальность – это может быть виртуальная реальность, но это еще может быть и историческая, культурная, сервисная… и пр. реальность. Социальная реальность оказывается множественностью единичного, и занимаясь промыслом, добычей, человек не переставая быть множественным, частью социума, вновь обретает свою целостность, единство, ведь чаще от персонального финального усилия отдельного человека проявляется результат охоты.
Но если человек не изведал чего-то во всей полноте своей экзистенции сам, то не сможет понять по-настоящему и в отношении другого. И если только у нас есть опыт осознования собственных реальностей, мы становимся способны признавать реалистичность в других людях.
Ниже «пройдемся» очень конспективно по наиболее важным категориям социальной философии, точнее их отражениям в том, что составляет очень важное в охоте.
ОБЩЕСТВО
Общество – это конструированный (идеальный тип) социального, и в рамках цивилизации оно оформляется государством.
Любое общество существует в противопоставлениях, и именно поэтому столь жарко в эмоциональных дискуссиях, и чаще всего в полном взаимном непринятии проявляются сторонники и противники ОХОТЫ.
Политика – это конституирующий момент, форма социальности. Поэтому столь ярки и полярны бывают дискуссии в этом поле. Но именно диалог между такого рода полюсами в социуме задает не только определенность каждого такого отдельного общества, но и его развитие.
Предельная по объему (из известных нам) социальная общность – человечество, также должно приобретать свой смысл лишь в противоположность другим. Именно поэтому, все интенции, связанные с инопланетянами, духами, и пр. столь интересны значительной части нашего общества.
И опять же охотники для неохотников, выступают одновременно, в виде неких чудищ и монстров, опасно заблудших и аморальных, и т.д. и т.п.
А ведь, ИНДИВИД – единичное – «расположены» один рядом с другим, образуя единое, общество как целое. Их различие порождает возможность мира вражды (термин Н.О. Лосского), несогласия, противоречия. Общество представляет собой объективность, которая живет по собственным законам и навязывает эти законы сознанию, пытающемуся рефлексировать социальную стихию, «объективность».
Из философии известно, что модерн, декаденс – это по существу болезненное состояние, когда начинают доминировать маргинальные группы, и на первый план выходит «масса». Распадется не только связь времен, но и само время, что выражается в возрастании напряжения между целями и результатами, и это выражает большую готовность общества к преступлениям.
В современности, криминализация общества ярко проявляется через исповеди политических лидеров, включающие подчас довольно таки выраженную эротическую составляющую, а также «боевики», сосредоточенные на моментах насилия. Соответственно, и понятно развертывание преступности: либо это «тихая», например, экономическая преступность, либо это преступность, связанная с явным насилием, террором.
СВОБОДА
Свобода – фундаментальное свойство всякого единичного, поскольку в поведении индивидуума всегда что-то не будет определяться однозначно целым, и привносит в это целое что-то свое, неповторимое… Степень свободы раскрывается через позитивную и негативную стороны социума – равенство и различие.
Происходят взаимоотраженность социальных реальностей разных людей, но часто возникает ситуация, когда отражение есть, а отражаемого нет. И удачливыми охотниками могли быть только те из людей, кто мог строить свою реальность, и еще умел делать выбор, фактически был способен переходить из одной реальности в другую.
Степень свободы раскрывается через позитивную и негативную стороны социума – равенство и различие. Хана Арендт утверждает, «… Если бы люди не были равны, если не могли бы понимать друг друга и те, кто появляется на свет до них, не могли бы планировать и предвидеть нужды тех, кто придет после них. Если бы люди не были различны, и каждый человек не отличался бы от любого другого, кто есть или когда-либо будет, им нужны не были бы речь и действие, чтобы побудить понимать себя».
ОХОТА – не может трактоваться в единых терминах насилия, что соотносят философы с человеческим обществом….
СОЦИУМ
Социум – это «парадоксальная множественность уникальных существ». Философский взгляд предполагает видение всей картины множественности, включающей не только человеческий социум. Но внутри него, многое состоит из культур, языков, научных дисциплин, понятий.
ОХОТА – дает совершенно уникальное измерение множественности на границе социального и природного…
Здесь речь может идти о со-существовании, со-бытии биологических организмов, видов, экосистем, ноосферы, галактик.
Множественность предстает как единство устойчивости и изменчивости, порядка и хаоса….
СОЦИАЛЬНЫЙ ПОРЯДОК
Таковой складывается неосознанно в архаике – как некоторая сила, аморфная и всепроникающая, которая как бы извне управляет поступками каждого человека. А в цивилизованном обществе, она предстает как обычаи, неписанные законы, организация повседневности, искусство, во всем этом существенна ценностная окрашенность социального порядка. Социальный порядок – это социальный идеал, который пусть и в искаженной форме, действительно присутствует в реальности.
Любая целесообразная система построена иерархично: что значит существование высших, управляющих уровней (пластов, слоев), элиты, и низших, управляемых слоев, народа. Иерархия форм множественностей предстает в самом абстрактном плане как реализация различия в множественности – и, всеобщей конкуренцией в социуме.
Понятие власти и зависимости существенны для осмысления социального порядка: высшие уровни обладают властью, нижние – зависят от нее.
Власть может представать не только как насилие, но и как забота, как патернализм. Предположим, молодежь зависит от зрелого поколения, а оно в свою очередь властвует над молодежью; мужчины в традиционных цивилизациях властвуют над женщинами, мужчины зависимы от мужчин и т.д. … но во всех случаях насилие и забота перетекают в друг друга, маскируются друг другом.
Но там, где есть порядок, постоянны и его нарушения, поскольку порядок через свои нарушения постоянно воспроизводит внутри себя хаос. Хаос является как стихия, трактуемая в качестве господства случайностей, — как массовая случайность или как чуждая, непознанная, внешняя социальному порядку закономерность, например биологическая.
И если хаос предстает как стихия, то социальный порядок конкретизируется как культура. Тогда самое, интересное и важное происходит на гранях, на границах хаоса и упорядоченности, на границе стихии и культуры, в их взаимных переходах и диалектических превращениях друг в друга.
Традиция есть конкретная форма существования социума, самого его пребывания и сохранения как бы изъятым из времени, она наиболее полно реализуется в традиционном обществе. Но традиция включает в себя и инновации, последние осмысляются и рационализируются как возрождение, как возвращение к традиции, по тем или иным причинам забытой.
Порядок и управление – эквивалентные понятия, отражающие статику и динамику рассматриваемого феномена. Социальный порядок – то, что создается управлением, само оно реализуется различными «инструментами»: это и государство, и средства массовой коммуникации, и общественность (гражданское общество – самоуправление), и идеология и т.д.
И понятно, что управление должно быть многообразным, ведь упование на один тип управления (государственный, рыночный, «американский»…) ведет общество к катастрофе.
ОТНОШЕНИЯ
Социальность — как множественность есть агрегат социальных отношений. И сама человечность тогда, поскольку она социальна, возникает не в отдельном индивиде, а в отношениях между индивидами, в их общении, а уж затем инкорпорируется в их тела.
Специфика бытия отношений обнаруживается через процедуру сравнения, по сути, так происходит взаимоопределяемость состояний. Отношения предстают как общение иили взаимные отражения.
Это ярко проявляется по отношению к природному…
Развивая позицию Гегеля, философы утверждают: «… чтобы внутри животной реальности могла сложиться человеческая реальность, нужно, чтобы животная реальность была по сути своей множественности».
Что касается собственно социального соотношения, то это есть соотнесенность поведения нескольких людей по смыслу, по М. Веберу. Здесь индивиды «смотрятся» в друг друга, как в зеркало, и только в этой зеркальности возникает нечто принципиально иное.
Неслучайно, что в связи с двойственным отношением власти-зависимости в обществе постоянно возникает вопрос от ответственности или вине.
И чаще всего идут дискуссии, кто отвечает за дисфункции, за зло в нынешнем состоянии социума, кто виноват? Два основных клише: чаще виноваты – верхи, элита, и несколько реже, ответственность несет народ, низы.
МНОЖЕСТВЕННОСТЬ
Множественность – это атрибут социального бытия, и диалогичность предстает как простейшая форма множественности. Следовательно, социальность – это форма множественности.
Человеческая множественность требует равенства, и таковое культивируется для экстенисивного со-существования и со-бытия. Равенство и толерантность, будучи фундаментальным условием самого существования социума, в то же время есть условие развития, возникновения новизны, и оно обязательно предполагает случайность и свободу отдельного индивида.
Необходимым условием человеческой множественности является не только равенство, но и различие. Из сочинения философа Б. Кроче идет «… единство есть не что иное, как процесс различий, ведь неразличимое единство – мертавя и неподвижная математическая абстракция, где нет уже жизни».
Толерантность как конкретизация равенства дополняется еще конкретизацией различия, а именно агоном (с греч. борьба, состязание), т.е. конкуренцией, состязанием, соревнованием. Что ярко проявляется в отношениях с природой.
Агон – имеет прямое развитие в формуле Ницше – воля к власти, а это конкуренция, страсть иметь свою добычу. И человек, его положение в этих многочисленных вертикалях определяется его вечным «пожизненным» участием в различных формах конкуренции.
Даже после смерти, агон продолжается – например в связи с тем, какое место могила человека занимает в существующей иерархии кладбища (быть ближе к сраму или к центральной аллее).
Именно так социально-философский взгляд видит причину, импульс, движущую силу, источник развития именно в различии многого и, соответственно, в агоне: различные многие конкурируют в своих отношениях.
У греков агон был развит особенно сильно. Неудержимое стремление к любым соревнованиям почти во всех сферах общественной жизни – отличительная черта человеческого быта. Главную роль играли спортивные (гимнастические), художественные (поэтические и музыкальные) и конные соревнования.
Человечество не будет никогда равным в отношении своих индивидов, и вертикальное строение мира, организующее социум, разделяет людей на «верхи» и «низы»,на «господ»и «рабов», и существует многообразие силовых социальных полей, что рождаем многообразие вертикалей социума: это не только вертикаль власти, но и вертикаль в культуре, в религии, в быту и т.п.
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
Деятельность представляет собой бытийный феномен, который к включает в свои пределы не только пространство, но и феномен времени, ведь в ней есть порыв в будущее, есть стимул, побуждающий это будущее создавать.
Данный порыв – это императив, не может быть лишь в рамках рационального понимания, он включает в обязательном порядке, и эмоциональный регистр. Деятельность вводит в социум идею начала, движения, динамики и творчества.
Существенным в этой связи является интерес: таковой имеет как рационально-гносеологическое (сосредоточенность на некоторых проблемах), так и эмоциональное (стремление к каким-либо предметам и действиям) измерение. И поведение – это человеческая деятельность, это – человеческие поступки.
Поступки в качестве некоторого социального континуума представляет собой всеобщую ткань социальной реальности, а деятельность всегда имеет причину. И люди действуют под влиянием потребностей, желаний, интересов или иных побудительных мотивов.
В чем суть именно человеческой деятельности? В отличие от целесообразного поведения животного, которые достаточно хорошо может быть описано связью «стимул – реакция».
У человека существует фундаментальная разница – это его разорванность. В этом разрыве межу стимулом и реакцией включены: речь, письмо и помысел. И это главное условие человеческой свободы.
М. Вебер писал: «Социальное действие, подобно любому другому поведению, может быть: 1) целерациональным, если в основе его лежит ожидание определенного поведения предметов внешнего мира и других людей и использование этого ожидания в качестве «условий» или «средств» для достижения своей рационально поставленной и продуманной цели; 2) ценностно-рациональным, основанным на вере в безусловную – эстетическую, религиозную или любую другую – самодовлеющую ценность определенного поведения как такового, независимо от того, к чему оно приведет; 3) аффективным, прежде всего эмоциональным, т.е. обусловленным эффектами или эмоциональным состоянием индивида; 4) традиционным, т.е. основанным на длительной привычке.
Социальная деятельность может быть классифицирована по критерию целесообразности, и могут быть самые различные критерии целесообразности. Но есть один вид деятельности, который никак не может быть осмыслен в категориях «цель средство», это – игра.
НОРМА
Если есть норма, значит существуют и отклонения от нее – аномия. Разные общества могут характеризоваться различным уровнем проявленности, обязательности и устойчивости норм, обычаев, юридических законов, моральных императивов, правил и пр.
В тот период, когда вдруг необъяснимым для большинства образом стремительно рушатся все привычные нормы, законы, установления и институции, то мы встречаемся с аномией. Важный образ такого состояния – коллапс, а аномии в обществе связаны с переходными периодами.
В конце ХХ в. понятие «переходная эпоха» все чаще заменяется термином синергетики – точка бифуркации, что означает некий качественный скачок в развитии социальной системы, когда открывается возможность выбора той или иной стратегии будущего. Переходный период смешивает игру и «настоящую жизнь», люди ведут свою политику как игру, а игру превращают в серьезную политику или бизнес.
ЗЛО И ВИНА
Термин «зло» имеет смысл прежде всего в отношении к его источнику, а это – РАЗЛИЧИЕ ВО МНОГОМ, или в более четком смысле – хаос. И если в рациональном смысле – социальное зло – это невозможность полного контроля, то с позиции моральных и религиозных норм – это будет, прежде всего, обращение к противоположности человека – его доброй воле. Тогда в этическом отношении – социальное благо представлено как добро, а социальное зло – это то, что заслуживает нравственного осуждения.
Это дилемма особенно часто возникает в дискуссиях по возможности охоты: именно это проявляется в том, что противники охоты пытаются показать антисоциальность этого занятия. В то время как, с религиозных позиций, базирующихся на библии, источник зла видится в грехопадении – и известно, что под перечень смертных грехов охота не подпадает.
Зло, в эволюционном плане, очень сильно связана с перенаселенностью, даже у стадных животных одно из мощных воздействий относится к перенаселению, и именно во множественности социума имеет отражение такое понятие: «Вместе можно делать только зло; все хорошие дела делаются в одиночку».
В классике психанализа, у Зигмунда Фрейда, можно найти, что сильна именно связь человеческих страданий с множественностью, избыточностью общения, чрезмерностью неорганизованных контактов. И понятно, в этом отношении, пребывании человека в его когда-то эволюционно естественной среде на природе и дает источник сил, доброты, и даже умиротворения.
Понятно, что с эгоизмом, агрессивностью, жадностью, нетерпимостью мы можем встретиться и на природе, и кстати именно это больше всего беспокоит настоящим охотником, волнующихся о состоянии дел в своем любимом хобби. Но ведь привносится это тоже людьми, которые не смогли войти в это свое освобождение от социально-обусловленного.
Причем, не имеет смысла специально доказывать тезис о постоянном усложнении мира, ведущего к отрыву множественности от порядка, ведь, вспомним, социально зло – это воспроизводство хаоса из порядка, возникновения различия из равенства.
Эволюционно на протяжении всей свой истории, человек находится в постоянной борьбе со сложностью, и главным оружием его выступает – культура. Но именно в современных критических условиях как следствие может возникнуть такое явление как «война против всех» — как результат дисбаланса между усложнением автономной личности и застывшим социальным порядком.
Охота – это средство выделиться, отделиться чем-то своим от других. Именнов в удачливости, выраженного либо в количестве, объеме добычи или, что более культивируется сейчас в необычности, сложности, редкости добытого трофея находится один из самых притягательных моментов.
На этом фоне, когда каждый индивид свои интересы ставит выше общественных интересов или интересов общества, «тянутся ниточки» и возникают очень неожиданные ниточки. К примеру, коррупция – хорошо знакомая по современным реалиям относится по времени своего возникновения к среднеземноморской (новоевропейской) цивилизации еще к Эпохе Возрождения, той далекой «эпохе людей», по Дж. Вико.
Новоевропейская цивилизация парадоксальным образом имеет признаки сильно выраженного номадизма, который обнаруживается в форме страсти к перемещениям. Перемещение изначально имеет высокий метафизический смысл, и еще пот фауствоского человека пошло стремление – неукротимый порыв вдаль.И так перемещение играет существенную роль во всех своих формах в самых разных культурах, что говорит о высокой специфике культовой фигуры путешественника.
Но если в прошлом, путешественник чаще всего совмещал в себе роли воина, завоевателя или купца. Сейчас при неком сохранении этого функционально доступным для массового потребления в обществе является туризм или охота.
Причем, очевидно, что если известным стимулом любви к путешествиям (передвижения в пространстве), существует активно поддерживаемая современным рынком страсть, стремлении «к новому ради нового». В ОХОТЕ все происходит значительно сложнее, и в большей степени соответствует номадическим традициям.
Здесь проявляется хорошо нам известная идеологема прогресса как высшей ценности. Но плата за такое хорошо выражено в высоком уровне культуры оседлости в современной западной цивилизации: практически по всей Европе можно найти продвижение чувства «свободы в тесноте».
Но организовывается это, прежде всего, в туристских аттракционах, далеких от фактической свободы традиционного номадизма. И сейчас путешественник – это человек, который осуществляет связность социального мира.
ПОЗИЦИИ ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ
Сделаем некоторое заключение по социальной реальности для дальнейшего рассмотрения – преломления в ней такого древнего феномена как охоты.
Социальная реальность являет собой особый статус реальности потому, что мы знаем ее изнутри, мы сами своими действиями ее создаем.
Множественность – атрибут социальной реальности. Социум есть бытие единого во многом и многого в едином.
Множественность социального предстает как система отношений, бытие которых столь же реально, как и отношение вещей и идей.
Отношения распадаются на отношения равенства и отношения различия. Первые задают возможность организации целостности, а вторые развертываются в разнообразные формы агона, соревнования, позволяющего выстроить общество как целостную иерархическую систему.
Отношения дополняются в социальной реальности деятельностью и предметностью.
Человеческая деятельность вообще характеризуется фундаментальной разорванностью стимула и реакции, что есть условие возможности свободы.
Деятельность, генерирующая социальную реальность, — это не только дело, но также слово и помысел.
Социальная реальность… закрепляется в языке и вещах… Предметная сторона социальной реальности выступает как условие возможности устойчивости социума.
Единство отношений, деятельности и предметности образует социальный порядок, противостоящий социальному хаосу.
Социальный порядок предстает как система законов общества…Социальный хаос переживается как зло, источники которого видят в самой множественности социального, в накоплении ошибок с течением времени, в отчужденности власти".
Рабочие странички об авторах в Интернет:
Бочарников В.Н. — http://tig.dvo.ru/index/bocharnikov_vladimir_nikolaevich/0-58
Пигров К.С. — http://www.spho.ru/persons/5