Лесные тропы в России, что дороги, — отсутствуют. Потому и туристы в заповедники ни ногой. Шаг влево, шаг вправо — статья. За браконьерство. С такими исходными данными даже как-то неприлично жаловаться на то, что до камчатских гейзеров в год добирается пара-тройка тысяч особо ретивых искателей приключений, а на такие же источники в Йеллоустоунском нацпарке — два миллиона туристов. О том, как изменить ситуацию, говорили на совещании у премьер-министра Владимира Путина.

Мотивация "а мы чем хуже?" в деле развития экотуризма сыграла роль катализатора. Но, дав одной рукой деньги на развитие туристической инфраструктуры в заповедниках, чиновники другой рукой тут же закрутили гайки, ужесточив природоохранный режим.

Премьер-министр Владимир Путин не просто так озаботился вопросом развития особо охраняемых природных зон. Сам он, как известно, отдыхает только в России, предпочитая всему прочему горные лыжи и экстремальный экологический туризм.

И хотя обычно российский премьер на отдыхе выбирает исключительно мужские развлечения вроде рыбалки, охоты и верховой езды, он не раз с не меньшим удовольствием вместе с учеными ходил на фотоохоту и участвовал в научных экспериментах. В Туве, например, в "Убсунурской котловине" сам ставил фотоловушки для снежных барсов и сам же забирал из них отснятый материал. А в камчатской бухте Ольга брал образец кожи серого кита на биопсию.

Одним словом, Путин с проблемой знаком изнутри и прекрасно понимает, почему экотуризм в России так отстает от других стран (при аналогичных возможностях с США доходы различаются в тысячу раз). Дело вовсе не в недостатке природных богатств — 11% территории страны — особо охраняемая природная зона. Одних только федеральных заповедников больше сотни. И этот список далеко не закрыт. Например, заповедник "Утриш" в Краснодарском крае образован совсем недавно — в 2010 году. А в ближайшем будущем будет создано еще 11 новых государственных заповедников и 10 национальных парков.

Здесь идеологические и хозяйственные просчеты. С одной стороны, мы четко уяснили, что раз заповедник, значит, всякая хозяйственная деятельность запрещена. В том числе и туристическая. А такая постановка вопроса делает развитие экотуризма практически невозможным.

С другой стороны, дело тормозит отсутствие рекреационной инфраструктуры, позволяющей без ущерба для заповедного комплекса осуществлять экологический туризм и просвещение, недостаточная охрана особо охраняемых природных территорий и малое количество и плохое состояние техники, необходимой для охраны, борьбы с пожарами и научно-исследовательской деятельности.

Впрочем, все эти проблемы упираются в деньги. И в правительстве это понимают. По словам главы Минприроды Юрия Трутнева, к 2020 году финансирование должно быть около 8 млрд рублей ежегодно. Пока же глава Минфина, вице-премьер Алексей Кудрин пообещал увеличить денежные вливания лишь на 800 млн рублей. Но Трутнев и этому обрадовался. До 2015 года этого хватит.

— Там еще есть просьба рассмотреть вопросы о зарплате сотрудников, инспекторов, — продолжил денежную тему Кудрин. — Но они такие же и в других службах. И поэтому мы хотим рассматривать их в общем порядке, как госслужащих.

— Нет, нет, они не такие же, как в других службах, — тут же вступился за лесников Путин. — Они ходят в лесах, там сидят годами. Они не такие же. Они с винтовками ходят, и медведи вокруг них. Понимаете, это разные вещи. Да и браконьеры по ним стреляют.

Правда, с сохранением единых подходов к зарплате госслужащих премьер согласился, но в этом случае предложил "изобрести систему бонусов". Что же касается тех самых браконьеров, которыми Путин пугал Кудрина, то здесь премьер все уже изобрел.

— Убежден, режим заповедных территорий должен быть усилен, — заявил он. — Кроме того, следует ужесточить ответственность за нарушение правил.