Направление движения. Натаскивая собаку, следует пускать ее в поиск, только двигаясь против ветра. Только при таком движении натасчика создаются, во-первых, наиболее благоприятные условия для причуивания собакой птицы, а во-вторых, предпосылки для отработки у собаки правильного поиска челноком.
Совершенно ясно, что собака, подходящая к птице сбоку или заходящая сзади от нее, не может правильно отработать птицу, не может на нужном расстоянии прихватить ее запах, лишена возможности разобраться в запахах и сделать стойку. Даже если в каких-то случаях собака и причует такую птицу, то, находясь близко от нее, сделает стойку с хода, и нет никакой гарантии, что птица эту стойку выдержит. Но если даже это произойдет, собака продемонстрирует крайне малую дальность чутья, что приведет к чрезвычайно низкой его оценке на испытаниях. На охоте если собака делает стойку с хода, буквально налетев на птицу, у охотника нет времени, чтобы подготовиться к выстрелу, занять более удобную позицию, так как птица вылетит очень скоро. Впрочем, на практике эти стойки с хода сбоку от птицы достаточно редки, потому что мало встречается столь спокойных птиц. Большей частью подходы собаки к птице сбоку оканчиваются самым обычным спором, то вправо, т.е. подъемом ее без причуивания. Собак за это на испытаниях наказывают, а за несколько споров могут и вовсе с испытаний снять, хотя наказывать надо, скорее, ее натасчика, который не вел собаку строго вольной птице на ветер.
Не менее важное значение имеет перемещение строго на ветер и для отработки поиска собаки. Если собака заранее не обучена челноку, то единственный способ ее обучения этому — движение на ветер. Обонятельный аппарат собаки устроен так, что наиболее благоприятным положением для нее во время прихватки запаха, обеспечивающим дальнее причуивание, является ее боковое расположение к ветру. Собака, идущая прямо на ветер, демонстрирует более короткие прихватки запаха, чем собака, находящаяся в момент прихватки боком к ветру. На охоте, да и на испытаниях часто можно наблюдать такую картину. Собака на поиске прихватила запах и двинулась на ветер в направлении источника запаха. Если птица недалеко, собака идет прямо. Если же расстояние значительное, то, развернувшись с челнока и пойдя прямо на ветер, собака в первый момент иногда оказывается как бы в растерянности: запах вдруг же, уменьшился. Неопытная собака замечется на месте, опытная же в этом случае движется вперед, как говорят охотники, "галсами", т.е. сбрасываясь то вправо, то влево на несколько шагов, ловя запах, располагаясь к ветру боком. При дальнейшем перемещении вперед собака вскоре прекращает эти "сбрасывания" и идет на запах прямо, но если до источника все еще далеко, она теперь просто поводит носом то влево, располагая морду боковой стороной к ветру. Как объяснить это явление, т.е. как бы усиление чутья при боковом расположении к ветру, неизвестно. Некоторые считают, что при направлении морды собаки прямо на ветер "молекулы запаха" как бы "проскакивают" в большом количестве прямо в легкие, минуя обонятельные рецепторы. При боковом же расположении морды к ветру большая часть частиц запаха попадает именно в рецепторы, чему способствует дополнительный разрез ноздри книзу; в этом случае собака чует лучше. Так это или как-то иначе, но факт остается фактом: опытные собаки работают именно таким образом, стремясь разобраться в слабых запахах.
Эта особенность чутья собак хорошо известна опытным охотникам. Они, ведя собаку во время натаски на корде к перемещенной птице, никогда не ведут ее прямо, а всегда заставляют идти как бы миничелноком, т.е., двигаясь вперед, ведут ее вправо на несколько метров, затем влево на столько же, давая возможность собаке расположиться к птице боком и прихватить ее запах подальше.
Собаки, даже совсем начинающие, но чутьистые, скоро осознают выгоды бокового расположения к ветру и в поиске сами начинают двигаться именно таким образом. Поэтому большая часть собак, даже никогда до этого не обучавшаяся челноку, в конце концов начинает искать дичь именно челноком, как наиболее выгодным для причуивания, а потому и наиболее добычливым способом движения при розыске дичи. Сказанное подтверждается опытами, проведенными, в частности, С.А.Корытиным. Он пишет: "Совершенному обонянию у собак обычно сопутствует активный поиск… У животных с плохим обонянием малоактивный поиск встречается чаще". Отсюда следует, что по рисунку поиска, его активности и быстроте можно заранее сказать что-то и о чутье собаки, еще не видев его проявления.
Из сказанного однозначно вытекает необходимость для натасчика ходить только на ветер. Чем больше он ходит именно так, тем скорее его собака, если она чутьистая, поймет выгоды движения челноком. Если же натасчик будет перемещаться как-то иначе, то мало того, что его собака будет спарывать дичь, она и челнок освоит не скоро.
Учет силы ветра. В безветрие натаски нет, так как при полном отсутствии ветра собака лишена возможности правильно пользоваться чутьем. Как работает легавая? Находясь в поиске, она все время "просеивает" чутьем множество доносящихся до нее запахов. Их разнообразие буквально бесчисленно. Здесь и разные запахи от почвы, и запахи трав, и запахи удобрений, и запахи ранее прошедших людей. До легавой доносятся запахи дыма с какого-нибудь торфяника, запахи селений во всем их многообразии, запахи шоссе и дорог, а также запахи многочисленной болотной и полевой живности: птичек, ежей, лягушек, мышей и т.д. и т.п. Все эти запахи доносит до легавой ветер, и все она должна проанализировать и выбрать только один — запах охотничьей птицы.
Вот легавая прихватила такой или похожий на него запах. Это заставляет ее прекратить поиск и развернуться в сторону запаха. Теперь ей нужно удостовериться, не ошиблась ли она, не приняла ли запах какой-либо птички за запах дичи. Сделать это она может только во врем потяжки, продвинувшись на ветер, приблизившись к источнику запаха, восприняв более концентрированный запах, чтобы точнее оценить его. Убедившись, что донесшийся до нее запах принадлежит именно охотничьей птице, легавая определяет место, где эта птица находится. Для этого она продолжает движение на потяжке, выбирая наиболее концентрированные струи запаха и двигаясь вдоль них. Наконец концентрация запаха достигает такого предела, который как бы доводит тормозные реакции собаки до определенного порога, заставляющего ее стать на стойку на таком расстоянии, чтобы не спугнуть птицу.
Все эти действия легавая может совершить только при наличии ветра, распространяющего запах. Нет ветра — нет распространения запаха. Однако легавая уже поняла, что в поле ее привели не просто гулять, а искать птицу. И она начинает ее искать, искать единственным доступным в безветрие способом, а именно, "утюжа" землю носом в поисках следов птиц. Один-два дня такой натаски, и низкий балл за манеру причуивания на испытаниях ей обеспечен надолго, а если не принять экстренных мер, то, возможно, и навсегда. Чтобы не применять экстренных мер, чтобы не тратить время на исправление своих ошибок, натасчику лучше не допускать их.
"Заслеженная" собака плоха не только на испытаниях, она плоха и на охоте. Склонность собаки искать следы, а не саму птицу, приводит к крайне большим потерям времени. Ведь чтобы разобраться в следах, найдя их, и выйти на птицу, легавой потребуется не одна минута. Распутать все хитросплетения, а если у легавой и не очень верное чутье, то и постоять в наиболее "горячих" точках на стойке, — отнюдь не быстрое дело. А охотник ждет, он готовится к выстрелу. Собака же, покопавшись в следах и убедившись, что птица уже улетела, уходит дальше в поиск, потеряв время и разочаровав охотника.
Бывает так, что, разобравшись в следах и подойдя к птице, но не чуя ее саму, легавая просто поднимет ее без стойки или спорет. В этом случае охотник разочарован вдвойне: и время потеряно, и птица, вылетев в стороне, ушла.
Мало того, обучение легавой в безветрие не способствует выработке у нее правильной манеры поиска, о чем уже говорилось. Если же собака уже обладает более или менее правильным челноком, то результатом длительного хождения с ней при отсутствии ветра явится утеря ею приобретенных навыков поиска, собака "разболтается", и наставить ее снова на путь истинный будет нелегко и непросто.
Наконец, последнее. Только в ветреную погоду собака может отточить стиль своей работы. Только при ветре развивается и укрепляется стиль манеры причуивания, характерный для каждой породы, а также красота стойки, типичность потяжек и подводок. Как правило, в безветрие собака работает крайне некрасиво, и если значительная часть натаски осуществлялась именно в таких условиях, то эта "некрасивость", нетипичность закрепятся, и бороться с этим станет скорее всего невозможно.
Использование опытной собаки. Брать в поле одновременно с молодой собакой во время ее натаски старую, опытную собаку можно только для розыска дичи. Пускать их обеих в поиск нельзя, так как молода мгновенно скопирует все особенности в работе ранее натасканной собаки.
Мало того. Когда в поиске находятся две собаки, внимание натасчика раздвоено и, хочет он того или нет, меньше внимания уделяется молодой. А ей как раз сейчас надо уделять все внимание, ибо мельчайший ее промах, малейшая ошибка, ускользнувшая от внимания натасчика и повторенная собакой еще раз, станет вскоре нормой в ее работе, исправлять же что-либо гораздо труднее, чем не допустить ошибки. Вот молодая собака развернулась назад в конце параллели челнока, вот она приостановилась, чтобы обнюхать следы, вот она побросилась на пару метров за птичкой, вот она просто-напросто спорола птицу, обойдя ее за ветром. Пока все это мелочи, но, повторенные несколько раз, они могут стать системой, а это уже очень плохо. Натасчик же этого не видит, он следит за старой собакой, которая как раз в этот момент причуяла что-то и перешла на потяжку, а затем стала. Тут натасчик ищет взглядом молодую, чтобы подозвать ее к себе, взять на поводок и подвести к стойке старой собаки, и видит такую картину: молодая собака вдалеке с упоением гонит споротого перед тем дупеля. И все труды натасчика по недопущению гоньбы, все принимаемые им меры по чрезвычайно осторожной отработке молодой собакой птицы в одно мгновение пошли прахом: научить собаку гонять крайне просто, отучить же ее от этого можно только жесткими мерами да и то только в ущерб другим качествам, прежде всего — легкости подводки.
Итак, одновременно пускать в поиск двух собак — натасканную и натаскиваемую — нельзя. Что же касается розыска дичи старой собакой для показа дичи молодой, то и здесь надо соблюдать ряд правил. Прежде всего, надо учесть, что молодая собака, даже находясь на поводке в время работы старой, очень хорошо запоминает отдельные черточки ее манеры работы и, как было сказано ранее, скопирует эти черточки. Это равно плохо и в случае, если старая собака имеет недостатки в работе, и в случае, если она никаких недостатков не имеет. Последнее встречается крайне редко, однако допустить такое можно. Почему же это плохо? Почему плохо, если молодая собака скопирует безупречную работу старой?
Дело в следующем. Старая собака, отрабатывая птицу, строит свою работу на многолетнем опыте, используя приемы, доступные и присущие только ей. Она может отработать птицу, учтя и условия местности, и особенности ветра, и даже поведение птицы в данное время. Многолетние навыки позволяют ей правильно отработать птицу в данных условиях, навыки, которыми молодая собака не располагает. Копируя приемы работы старой собаки, но не обладая ее навыками, молодая не приобретет положительного опыта; ее работа чаще всего окончится конфузом. Более того, она начнет приобретать отрицательные навыки. Егеря, используя старую собаку для поиска дичи, ведут молодую при этом обязательно на коротком поводке и все время отвлекают ее от работы старой — отдергивают, отдают команды "Рядом!", "К ноге!", время от времени укладывают, заводят в высокую траву и т.д. Молодая собака как можно меньше должна смотреть на работу старой.
Есть здесь и еще один момент. Каждая собака — индивидуальность. Лучше, если каждая индивидуальность развивается вполне самостоятельно, без каких-то трафаретов. Только так она сможет развиться полностью и достичь своего потолка. Копирование чего-то, пусть даже очень неплохого, подражание чему-либо, пусть даже выдающемуся, не есть способ достижения высот. Высоты достигаются в результате движения своим собственным, оригинальным путем. Так что не надо ограничивать развитие собаки, заставляя ее копировать что-то; идя своим путем, она, возможно, покажет лучшие результаты.
Метеоусловия. Выходя на работу с собакой в поле, натасчик, кроме наличия ветра и его силы, должен учитывать и другие метеоусловия. Бывает так, что накануне собака работала прекрасно, а на следующий день ведет себя таким образом, будто забыла всю науку: поиск ее ухудшился, голова все время внизу, птиц отрабатывает впритык или вовсе спарывает, не слушается и т.п. Натасчик выходит из себя, злится на собаку, начинает наказывать ее, а она ни в чем не виновата. Виноваты же ухудшившиеся метеоусловия. На работу чутья собаки, а следовательно, практически и на все остальное, метеоусловия влияют весьма сильно. Про ветер и его силу уже говорилось, однако это еще далеко не все. На работу собаки влияют также частота смены направления ветра, давление и влажность воздуха, наличие или отсутствие дождя, приближение грозы, температура воздуха, наличие или отсутствие облачности, а также время дня. Все это должен учитывать натасчик.
Поощрение собаки. Крайне внимательно во время работы с собакой натасчику следует относиться к вопросам ее питания, ибо от этого зависит не только выносливость собаки, но и качество ее работы. С одной стороны, работа в поле, пусть она продлится не более 2-3 часов в день, требует усиленного питания, чтобы компенсировать расходы энергии. С другой стороны, сытая собака труднее в дрессировке: вкусопоощрительный метод в этом случае сработает слабо. Строить же натаску только на механическом методе нецелесообразно, а то и просто невозможно. Выход — в продуманном режиме питания, зависящем от конкретной собаки.
Если собака послушна, мягка, выполняет команды натасчика быстро и точно, то ее рацион должен учитывать только затраты энергии. Если же собака непослушна, трудна в дрессировке, то ее приходится переводить на специальный режим питания. Правила здесь очень просты: в день, когда с собакой намечено заниматься, ее до занятий не кормят. Если собака очень непослушна, ее не кормят и накануне вечером. Как говорят, в поле такие собаки должны идти, глядя одним глазом вперед, а другим — на карман натасчика. В этом и только в этом случае возможно применение вкусопоощрительного метода дрессировки. С собакой, поголодавшей полсуток, ничего страшного не случится — у нее вполне хватит сил поработать 2-3 часа.
А как быть с собаками, которые вообще едят плохо и непослушны? Для таких собак полсуток голодовки — вполне обычная вещь. Некоторые охотники поступают так. Собаке ставят корм, она от него отказывается. Корм убирают и предлагают вновь часов через двенадцать. Если снова следует отказ, еду снова убирают и опять предлагают через двенадцать часов. И так далее, пока собака не съест пищу о жадностью. Вот в таком состоянии, когда собака жадно ест, ее и надо вести для занятий в поле, ограничив, естественно, время занятий. В этом случае за кусочек сушки она выполнит все что угодно. Как известно, одна из основных команд при работе с легавой — это команда "Ко мне!". С собакой, не выполняющей этой команды, в поле просто нечего делать. Усвоение этой команды, ее безукоризненное выполнение достигается только с лакомством, и это лакомство должно быть желанным, особенно действенным, когда собака голодна. Однажды пришлось встретить натасчика, который утверждал, что непослушную собаку вообще дома кормить не следует: необходимое ей питание она будет получать в поле в виде поощрения за правильно выполненные задания.
Переводя собаку на режим голода, не надо перебарщивать. После каждого выхода в поле кормить ее следует обязательно, причем в большем количестве, чем при обычной кормежке. Только перед следующим выходом в поле можно поэкспериментировать с едой, чтобы добиться лучшего послушания.
Поощрение собаки. Из предыдущего пункта следует, что при каждом выходе на работу с собакой в поле натасчик должен иметь при себе лакомство. Что это такое, уже говорилось. Важно, чтобы это лакомство имелось в достаточном количестве. Поощрять собаку надо за каждую точно выполненную команду. До места натаски натасчик ведет собаку на поводке. Она потянула вбок, ей скомандовали "Рядом!". Она выполнила команду — немедленно должна получить лакомство. Пришли на место начала работы. Натасчик командует "Лежать!". Собака выполнила команду — ее награждают лакомством. Собака пущена в поиск. Сразу же следует позвать ее к себе. Собака подошла — и получила лакомство. Так еще до основной работы собаке как бы втолковывается: "Будешь слушаться, будешь награждена". Это как бы откладывается у собаки в памяти, и когда возникнет действительна необходимость в выполнении той или иной команды, соответствующая ячейка памяти сработает, вызвав более охотное и быстрое выполнение команды.
Однако и в этом случае надо не переусердствовать. Бывает, что еще до начала работы натасчик скормит собаке все взятые с собой запасы. Мало того, что он лишится средств поощрения, он еще и накормит собаку до работы. Поэтому за успешное и точное выполнение команд на пути к месту натаски надо применять и другие средства поощрения, а именно, ободряющие слова, оглаживание и т.п. Лакомство должно быть таким же средством поощрения, как и другие его виды.
Принадлежности натаски. Помимо лакомства, натасчик должен иметь при себе и технические средства натаски: парфорс, плетку, поводок и чок-корду, а также, конечно, ошейник с кольцом для пристегивания карабина поводка или чок-корды и свисток.
Парфорс, или строгий ошейник, придется, скорее всего, изготовить самому, так как имеющиеся в продаже металлические парфорсы предназначены для ведения собак на поводке, но не для использования их во врем свободного поиска собаки: они тяжелы и, кроме того, могут соскочить через голову.
Плетка может быть сделана из ремня, у основания она должна быть толстой, постепенно утончающейся к концу.
Чок-корда представляет собой плоский шнур типа парашютной стропы длиной 20- 25 метров с карабином на одном конце.
Свисток следует иметь без горошины, с высоким звуком. Его подвешивают на тесемке, пропущенной через петлицу одежды, или вешают на шею. Свисток — лучшее средство управления собакой. Его звук доносчив и необычен для слуха собаки, поэтому хорошо привлекает ее внимание.
Подзыв собаки. Подзывая собаку к себе во время ее нахождения в поиске, надо давать длинный свисток — во весь запас легких. Если собака не подходит, свист надо повторять до тех пор, пока собака не оглянется. После этого, наклонившись, надо похлопать себя по голенищу сапога или просто присесть. Собака, заинтересовавшись внезапным уменьшением роста ведущего, непременно подойдет к нему. Подошедшей собаке всегда необходимо давать лакомство. Если при этом просто отрабатывается подход собаки на свисток, и ведущий не имеет каких-либо других целей, например, взятие собаки на поводок, ее надо немедленно вновь пустить в поиск, чтобы она не связала подход с непременным ограничением свободы. Такие подзывы на длинный свисток необходимо повторять достаточно часто, каждый раз давая собаке лакомство или иначе поощряя ее, и вновь отправлять в поиск. Это может в значительной степени помочь во врем полевых испытаний, когда для того, чтобы навести собаку в какое-либо место, нет других способов, кроме предварительного подзыва ее к себе.
Управление поиском. Приказывая собаке изменить направление поиска, следует издавать короткие свистки, повторяя их до тех пор, пока собака не оглянется. Когда собака обернется, надо указать ей новое направление поиска и самому сделать несколько шагов в ту же сторону, как бы командуя собаке идти за собой. Постепенно собака привыкнет к тому, что короткий свисток означает сигнал к возможному изменению направления движения.
Укладывание собаки. Если собака погонит птицу, не реагируя на команду "Лежать!", то следует быстро перемещаться за собакой, практически бежать, стараясь срезать расстояние, и перехватить ее по дороге, все время во весь голос повторяя команду "Лежать!". Если собака приучена к выполнению этой команды, она рано или поздно ляжет, либо во время гоньбы, либо на обратном пути к ведущему. Здесь ее надо спокойно поймать за ошейник рукой и, отнюдь не наказывая в том месте, где она легла, отвести к месту начала гоньбы, по дороге дергая за ошейник и укоризненно поругивая. Приведя собаку на место начала гоньбы, т.е. в то место, где первый раз была отдана команда "Лежать!", ее следует уложить принудительно, подавая команду "Лежать!", и сделать серьезное внушение. Интенсивность и метод этого "внушения" должны зависеть от отношения к ним собаки. Некоторым собакам вполне достаточно устного выговора, некоторых же придется выпороть. Следует помнить, что остановка собаки или подзыв ее после гоньбы командами "Ко мне!", "Рядом!" и т.п. — запрещается. В дальнейшем при каждом взлете птицы, сработанной, споротой или даже вылетевшей не от собаки, но поблизости от нее, отдача команды "Лежать!" и выполнение собакой этой команды обязательны.
Использование корды. При первом пуске в поиск собака послушная, находящаяся что называется "в руках", может быть пущена без корды. В противном случае — обязательно с кордой. Пусть корда волочится за собакой по земле. Собаке она не помешает, натасчику же как бы удлинит руки для управления собакой.
Виктор КОЛОСОВ
Охота и охотничьи собаки N 5 — 1996, ZooMax — проект ИД "Друг"