 |
Рыбная отрасль просто бурлит от обилия непрерывных открытых обращений к Президенту и Премьеру по вопросам рыболовства и рыбного хозяйства. Сахалин требует отставки Андрея Крайнего за коррупцию и некомпетентность. Андрей Крайний рассуждает о сговоре серых дельцов. Да и на Новый Год черной икры к шампанскому от Жилкина мы, похоже тоже не дождемся. |
Остров против океана лжи и коррупции
Игорь БЫСТРОВ, Член совета Ассоциации рыбопромышленников Сахалина
Рыбаки Сахалина в апреле 2010 г. потребовали у Правительства отставки главы Росрыболовства А. Крайнего за коррупцию и некомпетентность. 1 октября Сахалин потребовал отставки повторно – уже у Президента (см. www.medvedevu.ru за 5.10.2010 г.). Рыбаков поддержали региональные отделения Единой России, КПРФ, ЛДПР, СПС и депутаты областной думы. Это говорит о серьезности происходящего. Митинговые крики так не поддерживают.
Реакции верховной власти страны пока не последовало. Зато Крайний среагировал мгновенно и назвал критику в свой адрес протестом «серого» бизнеса «против усилий властей по легализации рыбной отрасли». Но упрямые цифры говорят об обратном. Протестуют предприятия, в которых работает 95% рыбаков Сахалина! Невозможно, чтобы в области «серый» бизнес составлял 95% и на его стороне открыто стояли все политические партии, дума, правительство Сахалинской области. Да и тысячные митинги со сбором подписей и обращением к Гаранту Конституции «серый» бизнес не проводит. Это ясно.
Очевидно, только очень большие трудности с ответом по существу могли заставить А. Крайнего пойти на такой рискованный шаг – назвать протестующих «серым» бизнесом. Опытный оратор – он решил не вступать в дискуссии, а «погасить противника» хлесткой фразой встречного обвинения. Прием проверенный.
Но он не сработал. Наоборот. Рыбацкий Остров еще решительней стал настаивать на том, что «усилия властей по легализации рыбной отрасли» по А. Крайнему – это коррупция, некомпетентность и т.п.
Позиция А. Крайнего в этом конфликте ясна: якобы, борьба с «серым» бизнесом. В доказательство на сайте Росрыболовства ежедневно публикуют сводки МВД и Погранслужбы о задержаниях браконьеров в сахалинских водах. Какое отношение браконьеры имеют к протестующим легальным предприятиям – неясно, но других доказательств того, что протестующий бизнес – «серый», не приводится.
Позиция сахалинских рыбаков тоже ясна: протест против коррупции, некомпетентности, безответственности. Свои доводы рыбаки привели в письмах Президенту и Правительству, публикациях в СМИ и на пресс-конференции в РИАН 14.10.2010 г.
Первый – это коррупция и порочная кадровая политика ведомства.
Личный помощник Крайнего – Бакулин – задержан в апреле 2010 г. с поличным на взятке в 250 тыс. долларов практически в приемной руководителя.
Бывший руководитель Сахалино-Курильского теруправления – Бенденко – в федеральном розыске.
Летом по всем телеканалам показали задержание, при котором два крупных чиновника, недавно назначенных А. Крайним в руководство теруправления по Московской области, выбрасывали из машины на шоссе 10 миллионов рублей взятки. Эти чины на видеозаписях оперативной съемки открытым текстом доложили всем телезрителям России, что все «дела» в Росрыболовстве «решались» через Бакулина, который носил кличку «Бакс». Рыбаки задают вопрос: «Разве мог не обладающий правом подписи личный помощник что-либо решать без содействия своего руководителя? И мог ли тот не знать о «работе» своего помощника, кабинет которого дверь – в дверь?!
Конечно, только суд вправе определять виновных и наказание. Но право ставить вопрос о доверии у рыбаков есть, право такое же, как и у Президента РФ, который этим правом недавно воспользовался. Так принято в большинстве развитых стран, в общество которых стремится Россия. Действует неписаный, но жесткий кодекс: даже тень подозрения в коррупции несовместима с сохранением высокого поста.
А ведь вскрытые факты недвусмысленно показывают, во-первых, неприемлемо высокий процент уголовных дел в Росрыболовстве, во-вторых, то, что они заведены в отношении ключевых фигур управления отраслью, назначаемых лично Крайним. Эти факты – явный признак управляемой структуры, а не простого попустительства, хотя и его в таких масштабах достаточно для обязательной отставки.
Второй довод сахалинцев – безответственность, некомпетентность и недобросовестность в вопросах законодательства. Депутаты вносят поправки в закон «О рыболовстве» в тесном взаимодействии с руководством отрасли, и именно оно, а не законодатели, обязано просчитывать и нести первоочередную ответственность за их практические последствия. А последствия таковы.
С января 2009 г. вступила в силу поправка, после которой 27 самых производительных и рентабельных судов на Сахалине и Камчатке стали на прикол. На Камчатке после полутора лет простоя заработали, а на Сахалине стоят до сих пор.
В обоих регионах были пикеты, голодовки, письма Президенту и Правительству. Убытки предприятиям и бюджету на миллиарды рублей!
Такого «достижения» ни в советском, ни в российском, ни в зарубежном рыболовстве не было!
После того как главный рыбак страны посадил 27 судов на законодательную мель, его усилия по преодолению «возникших» юридических проблем всерьез не воспринимаются. Тем более что памятны и заявления А. Крайнего в 2007 г. о планах «передачи» этих 27 судов в государственную компанию «Нацрыбфлот», директор которой назначается его приказом. Поправка была нужна, чтобы попросту отобрать у рыбаков суда, находящиеся в залоге у банка. Добровольно бы не отдали.
Но еще интереснее вопрос: для чего передавать суда? Чем работа судов в госкомпании, подконтрольной Крайнему, была бы эффективнее для бюджета, по сравнению с работой в действующих предприятиях с огромным опытом работы, развитой инфраструктурой, сложившимся коллективом? Ничем! Было бы только хуже. Увеличились бы квоты (за счет других), возросли и частично национализировались издержки, и приватизировалась бы прибыль.
Разве нельзя было решить проблему работы находящихся в залоге судов по-хозяйски, по-государственному, без простоя, убытков и голодовок? Руководитель ведомства вместо того чтобы решать проблему, решил ей воспользоваться.
Рыбаки такое решение назвали аферой! В ней не только некомпетентность, но и рейдерство госчиновника.
Такую же аферу с использованием нормы закона сейчас пытаются осуществить с промыслом лососей на Сахалине.
В соответствии с ранее действующим законодательством за сахалинскими предприятиями закреплены в бессрочное пользование рыбопромысловые участки (РПУ).
По действующему закону, федеральный орган по рыболовству (Росрыболовство) был обязан переоформить договоры на эти РПУ на срок до 25 лет без проведения конкурса до 1.01.2008 г. Предприятия подали документы более чем заблаговременно, но Росрыболовство закон нарушило и до 1.01.2008 г. договоры не переоформило. Полагают, специально.
1.01.2008 г. вступила в действие норма закона, по которой договоры на РПУ заключаются только по результатам конкурса. После этого Росрыболовство нашло возможность подписать давно пылящиеся договоры. Но в 2010 г., забыв о том, что закон обратной силы не имеет, подало 238 исков о расторжении договоров, поскольку они подписаны после 1.01.2008 г. и заключены без конкурсов.
Свою «ошибку» Росрыболовство признало, но предложило «исправить» путем выставления на конкурс участков, изначально ПО ЗАКОНУ этому не подлежащих! Это все равно, что предложить повторно купить законную квартиру, да еще на конкурсе!
«Мы знаем, что такое конкурсы, которые проводят чиновники» – сказал В. Путин.
Сахалинцы тоже это знают на примере Камчатки и Хабаровского края, где «конкурс» прошел в 2008 г. Они возмутились и пригрозили написать Президенту и выйти на улицу.
В Росрыболовстве поначалу протест всерьез не приняли и ещё 21.09.2010 г. заявляли: «Если сахалинские рыбаки считают себя обиженными, пусть идут в суд и доказывают там свою правоту, а не привлекают к проблеме внимание первых лиц государства». Но, поняв решимость рыбаков, уже 24.09.2010 г. заявили об отзыве 219 исков. Выходит, подавать было не обязательно, а просто «конкурса» хотелось!
Но рыбаки цирковые трюки с законом не оценили и 1 октября тысяча представителей рыбацких поселений всех 18 районов области вышли на площадь Южно-Сахалинска. Самым коротким плакатом на митинге был «Достали»!
Достало, что Росрыболовство призывает к «правовому полю», а делает из него – минное.
Достало возмутительное пренебрежение нормами этики государственного руководителя. Огульно обвинять рыбаков в «сером бизнесе», да еще перед иностранными журналистами в Брюсселе – достойно базарной торговки, а не государственного руководителя. Как можно при этом говорить об инвестициях, уважении к отечественному рыболовству и России.
Достали самореклама и громкие фразы руководителя на публику типа: «Тенденция к увеличению рыбодобычи становится уже необратимой». В каком море возникла такая «тенденция», тем более «необратимая»?! Тогда и причины такой тенденции должны в виде «необратимого» роста запасов рыбы и возможностей флота. Где эти причины?
Достало бахвальство «выросшим» до 3,7 млн. тонн уловом 2009 года. Даже в лихие постперестроечные 1996–1997 годы добывали около 5 млн. тонн. Вылов 2009 г. связан исключительно с природными колебаниями запасов рыбы и трудом простых рыбаков. Действия Росрыболовства, напротив, были разрушительными, ибо в результате их 27 самых современных судов не смогли участвовать в промысле. Это беспрецедентно!
Еще более беспрецедентно, когда руководитель отрасли не понимает, о чем говорит, сообщая в многочисленных интервью об удивительном росте в полтора раза душевого потребления рыбы и совсем фантастических возможностях «обеспечить все население отечественной рыбой и даже заместить ею мясо и курицу, если на то будет необходимость». По данным Росстата в 2009 г. потребление мяса и мясопродуктов в РФ составило 70 кг на человека. Чтобы заместить это потребление мяса, даже без учета разницы в калорийности, потребуется к нынешнему вылову 3,7 млн. тонн добавить 14 -15 млн. тонн, а всего ловить 18-19 млн. тонн. Это немыслимая величина, превышающая потенциальные возможности сырьевой базы и флота в 4-5 раз!!!
В 2006 г. бюджетное финансирование Росрыболовства составило 6,07 млрд. рублей, в 2010 г. – 13,87 млрд. рублей. При мало изменившемся вылове единственным настоящим итогом производственной деятельности А. Крайнего в 2007–2010 гг. стало то, что тонна рыбы стала обходиться федеральному бюджету в 2 раза дороже. Ничего более!
А итогом около-производственной деятельности стал протест рыбацкого Острова против океана коррупции и вранья.
И не только Острова. Ни один рыбацкий Регион не выступил с публичным осуждением сахалинского «серого» бизнеса и поддержкой главы Росрыболовства. Все, чем российские рыбаки поддержали главу ведомства – это два письма от группы малоизвестных предприятий, общим числом менее одной сотой от выступивших против. Да и эти письма оказались слегка фальшивыми. Один из «подписавших» публично опроверг свою подпись, часть подписавших «ООО» вообще не проходит по рыбохозяйственной статистике, а сами письма-близнецы дословно совпадают с опубликованным днями ранее интервью пресс-секретаря А. Крайнего – А. Савельева.
Позиция рыбаков Сахалина определена: с А. Крайним им не по пути. Сейчас рыбаки Сахалина и всей России замерли в ожидании решения Президента и Правительства.
Для справки. Сахалин дает половину добычи лососей страны, 80% их искусственного воспроизводства, почти пятую часть всего улова, продукции и рабочих мест в рыболовстве России. В 2009 г. на Сахалине добыли 656 тыс. тонн рыбы или 26,5% от общего улова на Дальнем Востоке. Численность работников в путину – 18 тыс. человек.
Игорь Быстров, член совета Ассоциации рыбопромышленников Сахалина, координатор объединенного информационно-аналитического центра союзов и ассоциаций рыбопромышленников Сахалинской области, кандидат экономических наук.
Рыба и модернизация
Александр САВЕЛЬЕВ, Председатель Общественного совета при Росрыболовстве
Ну что вам рассказать про Сахалин… Недавно я был там в командировке и жил в гостинице «Земляничные холмы» в Южно-Сахалинске. Здание, построенное по индивидуальному проекту в 10 минутах езды от международного аэропорта и в 15 минутах от делового центра города, окружено великолепными зелеными сопками и уникальным грушевым садом. Здесь к вашим услугам спутниковое телевидение, бесплатный круглосуточный доступ в Интернет, Wi-Fi, любезная служба консъержей, фитнес-центр, конференц-зал, ресторан, бары… Словом, хай-тек и модернизация, как и в любом среднем отеле.
На ужин я попросил тунца…
То, что принесли, есть нельзя было в принципе.
— Какая еще есть рыба? – спросил я официанта.
— Есть норвежская семга, – не смущаясь, ответил он, – и палтус.
— Палтус-то, я надеюсь, местный?
— Нет, у нас всю рыбу из Москвы доставляют.
В это же время на острове гостил Евгений Гришковец. «Нигде так, как на Сахалине, – записал он позже в своем блоге, – я не почувствовал и так наглядно не увидел полного отсутствия в нашей стране внятной идеи, желания, а самое главное, воли к лучшей и достойной жизни и к осмыслению того, что у нас есть».
Рыбный остров Сахалин растянулся от околоарктических широт до околосубтропических почти на тысячу километров. В ширину – не более 160-ти. Он и по форме-то напоминает рыбу. В водах Охотского и Японского морей, в реках и озерах этого уникального края, где начинается Россия, чего только нет. Холодолюбивые треска, корюшка, камбала, навага, минтай, окунь, огромные таймени… Летние – сардина, сайра, тунец… (Я называю только промысловые виды.) Мойва, терпуг, палтус. Сельдь и лососи – вообще отдельная песня. Капитальный труд 1905 года издания «Морские промыслы Сахалина» великого российского ихтиолога с мировым именем Петра Юльевича Шмидта – гимн важнейшим промысловым рыбам дальневосточных морей – тихоокеанской сельди и лососям, удивительным, красивым, и даже я бы сказал, мистическим. Ну, ладно, горбуша, сима, кета, нерка, кижуч, чавыча, а кто сейчас помнит сельдь иваси? Эту потрясающую дальневосточную сардину? Кто вообще пробовал разнообразные сахалинские крабы, креветки, гребешки, трубача, ламинарию? Я не спрашиваю про устриц и трепангов. А здесь, говорят, в реке Виахту можно встретить даже сахалинского осетра, зашедшего на нерест.
По оценкам ученых, без ущерба для воспроизводства здесь ежегодно можно добывать более 500 тысяч тонн рыбы, около 300 тысяч тонн беспозвоночных и примерно 200 тыс. тонн водорослей. И добывают. В рыбохозяйственном комплексе области занято более 40 тысяч человек, работают более 200 рыбоперерабатывающих предприятий и 23 рыбоводных завода по выращиванию тихоокеанских лососей. Богатейший рыбный край.
А в ресторане «Венецианский дворик» в блестящей гостинице «Земляничные поляны», где «вам гарантируют уютную атмосферу, отличное обслуживание и приятное времяпровождение», не смущаясь подают отвратительного прессованного тунца, не менее отвратительную норвежскую семгу и разваливающегося палтуса, к тому же и доставленных из столицы нашей огромной Родины. Все-таки не зря ее окрестили портом семи морей.
Внешне жизнь в Южно-Сахалинске такая же, как в Москве. Те же супермаркеты с тем же набором продуктов, с теми же йогуртами, упаковками, пластиком. Много японских товаров. В рыбном отделе – кета по 180 рублей за килограмм. Но даже в современном, крытом рыбном рынке с глянцевыми холодильниками и лотками, с яркими лососевыми натюрмортами, с огромными красными крабами и не менее красной икрой, с колоритным предложением тут же попробовать морепродукцию город не оставляет впечатления, что именно здесь – великое рыбное богатство. Говорят, в некоторых сахалинских ресторанах свежевыловленная рыба чрезвычайно вкусна, но мне попробовать не удалось. Зато мне предложили в ресторане «Венецианский дворик» в блестящей гостинице «Земляничные поляны» доставленный из Москвы выбор – прессованный тунец, норвежская семга, палтус.
Я не шучу. Здесь действительно великое рыбное богатство. Мы действительно научились его добывать. Много. За последние годы на Сахалине и Курилах заработали современные предприятия, которым позавидуют рыбопереработчики Аляски и Хоккайдо. Вот только плодами этого богатства пока могут воспользоваться граждане той же Америки или Японии. В захолустном японском Вакканае, который при хорошей погоде можно спокойно разглядеть в бинокль через пролив Лаперуза, ощущение великого рыбного богатства есть. А у нас нет. В Южно-Сахалинске нет. Что уж говорить про Тулу, Рязань, Воронеж, ту же Москву.
Добавлю, пока нет. Потому что все в этой жизни относительно. В сравнении с 90-ми у нас рыбное изобилие. Мы даже можем позволить доставлять на далекий русский остров тунцов, норвежскую семгу, палтус, преодолевая тысячи километров, куда только самолетом и можно долететь. Не исключено, что доживем до того времени, когда почти в приморском Южно-Сахалинске, расположенном почти на той же широте, что и материковый Париж, увидим такое же разнообразие морепродуктов, как и на рыбном рынке французской столицы. Нам бы научиться только продвигать рыбу в противоположном направлении.
Это и будет модернизация.
Александр Савельев, председатель Общественного совета при Росрыболовстве
«Рыбное меню» для Госсовета
Второй раз президиум Госсовета России решил обратиться к рыбной теме, считая ее стратегической. Уровень потребления рыбы – показатель качества жизни. Сейчас россияне в среднем за год съедают ее почти в два раза меньше, чем 30 лет назад: по 11–12 килограммов. Это в четыре раза меньше, чем европейцы. По мнению астраханского губернатора Александра Жилкина, который вместе с главами основных рыбодобывающих регионов страны вошел в рабочую группу президиума Госсовета и готовит сейчас предложения для президента и правительства, исправить ситуацию можно лишь рассмотрев проблемы отрасли в комплексе и существенно скорректировав принципы руководства, приблизив рыбаков к рыбе, а рыбу – к потребителям.
— Александр Александрович, какие решения должны быть приняты на государственном уровне в первую очередь?
— В рабочей группе президиума Госсовета мы прежде всего настаиваем на том, что рыбная отрасль – это не только рыбаки с сетями, но и весь комплекс других проблем. Это проблема обновления флота, которого сегодня недостает; необходимость наладить глубокую переработку рыбы: используя новейшие технологии, россияне должны конкурировать со своей продукцией на мировом рынке. Мы предлагаем федеральному правительству взять за принцип управления рыбной отраслью учет бассейновой специфики. Как известно, в России есть как минимум три вида лова: морской, прибрежный и лов в реке. Например, на Дальнем Востоке не ведется профессиональная рыбалка в реках. А в Астраханской области рыбаки никак не могут вписаться в нормы и правила, которые утверждены для общего морского лова. У нас в регионе может быть только прибрежный лов и элементы морского лова – например на кильку.
Общая позиция правительства и агентства по рыболовству Минсельхоза – вернуться к бассейновому принципу.
— То есть прежде использовался именно такой принцип?
— Да, в каждом бассейне, кроме общих правил, существовали свои, специфические, закрепленные в правилах рыболовства. Сейчас это решение прорабатывается и с научной точки зрения, и с учетом предложений практиков. Надеюсь, получится хороший стимулирующий документ, который позволит вывести рыбную отрасль на новый уровень развития.
— В последнее время вы много говорили не только о рыболовстве, но и рыборазведении и были самым активным сторонником включения аквакультуры в национальный проект по развитию АПК. Решение принято. Что оно даст Астраханской области?
— Не хочу умалять заслуги своих коллег по бассейнам, где рыбная отрасль является доминирующей, но мы, астраханцы, используя географические и климатические условия своего края, более сорока лет занимались прудовым рыбоводством и создали хорошую научную и материальную базу. У нас тысячи озер, которые пригодны для разведения рыбы. Поэтому, будучи авторами методик «рыбного животноводства», как я называю это направление, мы предлагали, доказывали, настаивали и сейчас благодарим правительство и первого вице-премьера Дмитрия Анатольевича Медведева, который «раскрутил» эту тему и включил поддержку аквакультуры в национальный проект «Эффективное сельское хозяйство». Предполагаю, что в ближайшие два-три года мы раза в три увеличим объемы прудового товарного рыболовства, тем более что рынок сбыта сегодня позволяет сделать это. Я бы сказал даже, что он не ограничен.
Плюс к тому это сотни рабочих мест. Субсидированные ставки при кредитовании этого направления дадут возможность рекультивировать пруды, которые заросли и снизили свою производительность, а также задействовать новые. Это автоматически приведет к увеличению мощностей по переработке рыбы, потому что неправильно и пагубно надеяться только на ресурсы рек, изымая оттуда все. Речная рыба – это все-таки ограниченный ресурс, и надо правильно его использовать. Через три года мы выйдем на выращивание 25 тысяч тонн прудовой рыбы. У нас есть Каспийский НИИ рыбного хозяйства, есть заводы, которые разрабатывают рецептуру кормов, есть методики выращивания рыбы и без использования зерновых кормов.
Сейчас рыбоводы региона взялись за программу обновления маточного стада. В том числе и для товарного разведения осетровых. Наработали технологии, опыт, а поддержка в виде субсидированных кредитов даст всему этому просто колоссальный толчок.
— Вы упомянули проблему судостроения. Сейчас рыбакам позарез нужны мобильные энергоэкономичные корабли. Но у верфей, которые берутся за такие маленькие эксклюзивные суда, мало заказов: рыболовным артелям и колхозам сложно собрать деньги. Будет ли государство помогать и тем и другим?
— Да, флот катастрофически устарел, рыбакам сложно и опасно выходить в море на 50-60 километров. Старый килечный флот для этого не годится. Без поддержки государства и материального стимулирования потребуется много лет, чтобы фирмы окрепли и могли за счет собственных оборотных средств и средств банков работать на нужды рыбаков. Пока мы не снизили инфляцию, нужны долгосрочные и дешевые кредиты. Думаю, один из пунктов решения Госсовета будет предусматривать субсидированные кредиты для рыболовецкого судостроения.
Новый флот даст возможность расширять зону лова, вести переработку рыбы прямо на судах, которые будут работать непосредственно в море, где промысел более эффективный.
– Александр Александрович, обычно в интервью на рыбные темы все журналисты спрашивают вас про осетровых. Региональное агентство по рыболовству выступает за упразднение квоты на научные цели: предлагает сделать осетровую квоту единой, как в других четырех прикаспийских странах. Наука якобы сопротивляется. Какова ваша позиция?
— От разговоров об осетровых астраханцы не уйдут, потому что они имеют дело с достоянием всего человечества. К чести нашей страны, осетровые до сих пор в Каспии сохранены. Считаю, что в свое время было принято неправильное решение, когда квоту разделили на научную, воспроизводственную и промышленную. Причем они почти равнялись по долям. Это было сделано из-за дефицита средств, не позволяющих нормально финансировать научные подразделения.
Квота давалась для того, чтобы в некоторой степени наука могла ее продавать и сама себя финансировать. Сегодня агентство хорошо финансирует науку и «осетровую подпитку» пора упразднить. Это нонсенс – неприкрыто продавать реликтовую рыбу, которую можно бы было не уничтожать. Моя позиция такая: квота должна быть общей. Часть ее надо пускать на воспроизводящие функции, то есть отсаживать производителей на рыборазводные заводы.
В Астрахани разработаны уникальные методики изъятия икры без уничтожения рыбы. Делается операция наподобие кесарева сечения, забирается икра, рыба продолжает жить на ферме и через два года вновь дает икру. А наука может изучать осетровых непосредственно на тоневых участках, где идет промышленный лов – мерить, брать анализы и прочее, не забирая себе рыбу. Остальная часть квоты должна быть промышленной.
К разговору о специфике нашего бассейна: в Астраханской области полипромысел – одновременно добывается несколько десятков видов рыб. И разделить их в реке какими-то снастями невозможно. Одновременно в сети идут сельдь, вобла, лещ, судак, осетр и так далее. Все они спешат на полои, чтобы оставить потомство. Поэтому прилова осетровых пород не миновать. Даже если их мало. Значит, должна быть квота на промышленный прилов. Это не только логично с точки зрения технологии рыбацкого труда, но и необходимо России, чтобы не потерять европейский рынок и поставлять на него пусть даже небольшое количество икры. Так сохранится марка русской икры. Это позволит стране обеспечивать инфраструктурные компании, в частности авиационные, предлагающие икру туристам, летящим в Россию. Как эксклюзивный продукт русская икра должна быть на столах во время приемов на высшем уровне.
— Третий год России запрещают промышленный прилов осетровых. Почему это произошло, почему СИТЕС наложил такие санкции? Вы считаете, что мораторий надо снять?
— Безусловно. В экономическом плане это не будет иметь никакого значения, а для политического престижа очень значимо. «Русская икра» является брендом мирового уровня. Почему мы выпали из ситуации и секретариат конвенции по исчезающим видам флоры и фауны ввел ограничения? Я считаю, что это было следствием непрофессиональных действий тогдашнего Госкомрыболовства. Если помните, несколько лет назад была чехарда в руководстве этого комитета, там недопонимали, что надо делать и занимались бюрократической волокитой. Сегодня даже сам секретариат СИТЕС предупреждает: «Не теряйте рынок, потом вы туда не вернетесь»…
Программа интенсивного воспроизводства осетровых и увеличения выпуска молоди в море, которую мы сегодня готовим с федеральным Министерством сельского хозяйства, дает мне основания говорить, что мы проблему сохранения осетрового стада решим. Конечно, на это потребуется более десятка лет, потому что осетр достигает половой зрелости к 15-17 годам.
– Почти год назад вы поддержали акцию Всемирного фонда дикой природы «Новый год без черной икры» и дополнили лозунг «Я не ем черной икры» словами «до полной победы над браконьерством». Из этого следует, что браконьерство – одна из главных причин осетрового кризиса и что на браконьерство все-таки управу найти можно. Что делать, чтобы борьба с этим злом была более эффективной?
— После той акции икру я, безусловно, не ем. Борьба с браконьерством пока не закончена. Мы еще не победили. Но вселяет надежду тот факт, что наши усилия поддержал президент Владимир Владимирович Путин. Все нормативные документы, которые позволяют прекратить это массовое безобразие и интенсивно заняться воспроизводством, сегодня подготовлены. Очень сожалею, что правительство пока не приняло решения, хотя это его функция. Знаю, что президент постоянно указывает правительству на его неповоротливость.
А бороться с браконьерством надо не гоняясь по морю и по многочисленным речкам и рукавам в Астраханской области, Дагестане, Калмыкии и на Азове, а работая на земле, то есть ограничивая рынок сбыта, запрещая реализацию икры и другой продукции из осетровых на рынках. Тогда не будет смысла заниматься браконьерством. Безусловно, надо ужесточить уголовное наказание за незаконную добычу и реализацию рыбы. Надеюсь, что такие решения до нового года все-таки будут приняты и мы получим серьезный рычаг, чтобы потом, повторюсь, заниматься только воспроизводством, товарным выращиванием рыбы, пополняя продуктовый рынок страны, отправляя за рубеж доброкачественную сертифицированную продукцию, которая будет безопасна для потребления.
— Александр Александрович, ваш отец – рыбак. Говорят, работал до последнего времени. Сейчас он высказывает вам свои соображения или претензии, жалуется, как и многие профессионалы: мол «не стало рыбы»?
— У меня потомственная семья рыбаков. И бабушка, и дедушка были рыбаками, и отец. Сегодня он уже в рыбной отрасли не работает – на пенсии, занимается своим подворьем. Думаю, чтобы не ранить меня, редко критикует за наши неактивные действия по сохранению рыбы. Но все равно нет-нет да рассказывает, например, как раньше охраняли ямы, где зимует рыба. Не допускали туда браконьеров, в том числе из контролирующих организаций, которые занимаются «крышеванием». В зимовальных ямах рыба отдыхала и весной шла большими косяками на нерест. Еще отец возмущается и никак не поймет, почему не соблюдается мерность рыбы. Каждый рыбак всегда имел мерку и знал, что сома можно ловить только определенного размера, что ни в коем случае нельзя маленького леща сдавать под видом тарашки. Раньше рыболовецкие хозяйства регулярно занимались мелиоративными работами, то есть делали соответствующие прокосы, чтобы рыбе было где гулять, чтобы ей хватало кислорода. Когда в своем родном селе я собираюсь со старейшими рыбаками, порой бывает стыдно. Им ни в чем не надо меня убеждать, но они не могут понять, что мне самому приходится долго отстаивать истину в столичных кабинетах. Я хочу, чтобы управление рыбной отраслью федерация приблизила к регионам. Не надо полномочия передавать, я не сторонник излишних полномочий, но приблизить управление к рыбаку и рыбе просто необходимо.
Галина ГОДУНОВА, журнал «Fishnews – Новости рыболовства»
