Любимица тайги

Любимица тайги

Старенький домик на окраине Дугды , что в  Амурской области,  хорошо знаком каждому жителю села. «Здесь наши эвенки живут», — поведает любопытному приезжему местный прохожий. Не каждый при этом вспомнит, что хозяйка избушки Надежда Яковлева (или, как все ее называют, баба Надя) по национальности наполовину русская, наполовину украинка.

Спустя полвека кочевой жизни, баба Надя не может сидеть в четырех стенах.


Рукодельничает Надежда Яковлева не для того, чтобы выжить в тайге, а для того, чтобы сделать приятное близким.

С малой северной народностью ее связывает долгая, непростая, но счастливая жизнь: муж, 9 детей и почти полувековой стаж таежничества. Хрупкая и улыбчивая пожилая женщина кочевала вместе с семьей по тайге 46 лет.

Из малышей — в колхозницы

«Заходите, заходите! И что ж вы не предупредили, что приедете? Я б хоть испекла чего-нибудь!» — искренне радуется незваным гостям баба Надя. Тазик с пышками и свежий хлеб — не в счет.

В доме, где каждый день собираются родные люди, это — не угощение, а так, часть повседневной трапезы. А стряпать на большую семью у Надежды Владимировны почти в крови: вырастив 9 детей, по-другому уже и не получается.

Думала ли когда-нибудь маленькая Надя Антасюк, что именно так сложится ее судьба? Вряд ли. Родилась в небольшом селе Отрадном, что было когда-то под Февральском. И все в жизни было хорошо: мама, папа, маленький брат, беззаботные детские игры. Но все оборвалось в один момент. Мама заболела и умерла, отец ушел на войну, и в 42-м двенадцатилетняя девчушка с двухлетним братиком остались одни. Малыша тогда забрали родственники, а Надю отвезли в колхоз «Кристиновка», недалеко от Новокиевского Увала. Жила у чужих людей, помогала колхозникам, потом ее отправили к бабушке.

Когда отца комиссовали после ранения, он забрал дочку и решил переехать в тайгу — зарабатывать охотой и рыбалкой. Так, в домике на устье речки Дугды, с папой-охотником и заботливой мачехой, началась Надина таежная жизнь.

— А в школу не ходила, — признается Надежда Владимировна. — Какая там школа… Собака, вон, привязанная на цепи — ее кормят, а меня никто не кормил, как без родителей осталась. Работала в колхозе, а не училась. Так что безграмотная я. Но язык есть, если надо, много наговорить могу.

Фото: Олег Алиев

Таежный роман

То ли острым языком, то ли милой улыбкой покорила юная Надежда сердце эвенкийского охотника Петра Яковлева. В 16 лет — чуть старше шекспировской Джульетты — вдали от женихов она, как и все девчонки, мечтала о любви. А тут появился настоящий мужчина. 22-летний Петр сам присмотрел Надю и прибегал за несколько километров, чтобы, как говорит сама она, «приголубить» — робко прижать к груди. Больших вольностей даже в тайге никто тогда себе не позволял. Но вскоре бегать недоело, и Петр заслал свата — своего старого деда. Принесли бутылку, поговорили с Надиным отцом. Вот так и вышла девушка замуж — в 16 лет, а в 18 у нее появился первенец — дочка Валентина.

Отдельная семья — отдельный дом. Но только вместо уютного теремка пришлось переехать в холодную палатку, без минимальных удобств. Петр кочевал по тайге со стадом оленей, охотился. А куда муж — туда и жене положено.

— Я знала, что так жить придется, — говорит баба Надя. — Всего, конечно, не представляла, но жизнь охотника — это только тайга. Сама сшила палатку, большую — чтобы ходить в ней можно было, не нагибаясь. Там печку чугунную переносную поставили, потихоньку из поселка муж натаскал добра — ложек, кружек, мисок несколько. Слишком много вещей иметь было нельзя — это ж все перевозить потом приходилось с места на место.

Оленей — гордость и богатство эвенкийского народа — Петру передали родители. Эти-то рогатые существа всем и заправляли. Как объедят ягель вокруг стоянки, семья снимается — и в путь. А со временем в палатке Яковлевых становилось все многолюднее: каждые два-три года в семье рождался малыш. Надежда была рада каждому, и ничего, что с каждым ребенком добавлялось хлопот. Выдержать можно все, считала Надежда, выдерживала и не жаловалась.

Фото: optimist
Фото: optimist

Лесная поликлиника

Поколению, выросшему в коммунальных квартирах с холодильниками, телевизорами и стиральными машинками, сложно даже представить себе быт кочевника. А мамочки, которые таскают ребенка по врачам, пришли бы в ужас от того, в каких условиях появлялись на свет и росли «таежные» дети. Но Надежда эти условия назвать плохими не могла. Чем они плохи, если есть крыша над головой, а рядом — таежные дары и мамина любовь? Рождались — выкармливала грудным молоком. Заболевали — лечила.

Хорошо, хоть болели нечасто. Разве что отец, в очередной раз съездив в село или лесхоз, чтобы сдать пушнину, привозил какой-нибудь «сопливый» вирус. От него спасало единственное доступное лекарство — багульник. Его Надежда заваривала и этим целебным отваром отпаивала всех своих малышей.

Раздеты и разуты тоже не были. Почти весь гардероб для семьи Надежда Владимировна шила сама: и одежду, и обувь. Научилась выделывать шкуры, вышивать. Своему верному спутнику и добытчику Петру смастерила знатный теплый охотничий костюм — всем на зависть.

Дети, видя, что родителям сидеть сложа руки не приходится, быстро осваивались и неудержимо рвались в помощники, особенно мальчишки.

— Ребята мои с пяти лет висели на отце: «Возьми на охоту!» — с улыбкой вспоминает Надежда Яковлева. — Он не выдержит — возьмет. И ведь уйдут недалеко, а к вечеру смотришь — охотники мои возвращаются — старший младшего на горбушке везет.

Кстати, предпоследняя дочка бабы Нади, Вера, сегодня считается одной из лучших охотниц в районе, хотя в жизни девочек из этой семьи охота и рыбалка никогда не были на первом месте. Хочешь помочь маме — учись вышивать. И они учились и делали успехи. А потом в их жизнь пришла другая учеба. Оставить безграмотными своих детей Яковлевы не захотели и всех отправили в школу.

— Осенью отец увозил на лодке в интернат, — рассказывает наша героиня. — На каникулы — обратно. Когда все вместе собирались, такая радость была!

Пока детвора грызла гранит науки в сельской школе, Надежда продолжала изу-

чать премудрости быта, приобщалась к эвенкийской культуре. Общаясь с мужем, чистокровным эвенком, и иногда видясь с его родными, женщина выучила эвенкийский язык. Без единой книги или тетрадки овладела им в совершенстве. А вот национальных праздников и обрядов не знает: в наполненной трудом и заботами жизни для праздного ничегонеделания просто не было места.

Выучившись, дети стали разъезжаться из родного таежного гнезда. Первыми выпорхнули девчонки. В поисках новой интересной жизни они перебрались в города. Сыновья да муж остались, и Надежде Владимировне этого было достаточно, чтобы не чувствовать себя одинокой. Но случилась беда. В 93-м умер Петр Иванович. А потом, один за другим, погибли двое сыновей. Сначала один утонул на лодке в северной речке, через год — второй. Красавцы-парни! Гордость родителей, чуткие дети и настоящие мужчины… Воспоминания пронзают доброе улыбчивое лицо бабы Нади болью. Расспрашивать подробности трагедии не хочется.

Вмиг тайга стала пустой. Дочки, живущие в Хабаровске, пытались забрать ее к себе, но женщина решила остаться в Дугде. Здесь ее родной край, здесь воздух поможет пережить горе. На окраине поселка ей выделили старенький деревянный дом. В 2002-м баба Надя зажила оседлой сельской жизнью.

Фото: Олег Алиев

Прошлое, которое рядом

Чему научила тайга? Вопрос для Надежды Яковлевой странный. На него она не задумываясь отвечает: «Умею все!» И кажется, до сих пор не может наработаться. Сейчас ей — 81, а до 77 лет она сама колола дрова и возделывала маленький огородик, который достался вместе с домом при переезде из тайги в село. Теперь, правда, без помощников за лопату уже не берется — все делают дети. Маму свою не забывают ни те, кто живет в Хабаровске, ни те, кто остался в Приамурье. Дочка Вера живет по соседству, внуки — Иван и два Андрея — всегда рядом. Немногочисленные родственники мужа тоже навещают. В доме бабы Нади редко бывает пусто.

Сама хозяйка дома, несмотря на свой почтенный возраст, стряпает, ухаживает за собаками и даже немного рукодельничает. В доказательство хозяйка продемонстрировала нам изящные домашние тапочки из замши ручной работы — смастерила для кого-то из своих родных и любимых людей.

В тайге она не была давно, но уверяет, что, будь хоть чуть-чуть побольше здоровья, всерьез подумала бы о том, чтобы вернуться в родную стихию. А собралась бы за пять минут. Чем так запала в сердце полная неудобств и лишений кочевая жизнь? Да тем, что жизнь эта и есть настоящая. Именно так человек и природа становятся единым целым.

— Как вспомню тайгу, так сердце щемит, — грустно улыбается наша собеседница. — Как хорошо там! Тихо, спокойно… А какая там вода! Она ведь не простая — лечебная.

Особенно скучает по былым временам баба Надя по весне, когда деревья распускаются и набирают цвет. Надежда Владимировна жадно вдыхает воздух, пытаясь уловить в нем знакомые запахи. Аромат каждого таежного дерева, в окружении которых прошла ее жизнь, она безошибочно определит из тысячи.

Фото: Владимир Лашков
Фото: Владимир Лашков

Старинный рецепт хлеба от бабы Нади

В ближайшем магазине всегда есть свежий хлеб, но Надежда Владимировна никак не может привыкнуть к его вкусу и печет свой, вот уже более полувека. Для его приготовления нужны только дрожжи, вода и мука, но вкус у такого хлеба просто невероятный.

— Главное — правильно выдержать тесто, — говорит баба Надя. — Не переквасить, чтобы хлеб не получился кислым, как у многих нынешних пекарей, и не застудить, чтобы мякиш клеклым не вышел. И неправда, что настоящий хлеб печется только в русской печке. Я в обычной пеку, да, наверное, и в духовке из хорошего теста хороший хлеб получится.

Чтобы приготовить тесто, на 2,5 литра воды вам потребуется 1 чайная ложка дрожжей, немножко соли и мука — до крутого замеса. Ингредиенты должны быть теплыми и смешиваться в тепле. В качестве тары подойдет кастрюля объемом вдвое больше полученного теста. Поставьте тесто в тепло. Как поднимется доверху — обомните и поставьте в тепло еще раз. После второго подъема можно выпекать. Идеальным хлеб получится, если раздобудете стандартные пекарские формы для выпечки.

 

Фото: Олег Алиев

Непризнанный ветеран

Несмотря на то что Надежда Яковлева в военные годы трудилась в колхозе, у нее до сих пор нет официальных документов о признании ее ветераном Великой Отечественной войны, труженицей тыла. Единственный документ, который сохранился, — свидетельство о рождении Нади Антасюк. Остальные данные женщина запрашивала в Новокиевском Увале, где была прописана. Несколько лет назад пришел ответ, подтверждающий право Надежды Владимировны на то, чтобы оформить ветеранство. Документы были отправлены в администрацию поселка Ивановский Мазановского района, к которому раньше относился колхоз «Кристиновка», где работала Надежда. В ответе из администрации пришел запрос о необходимости найти двух свидетелей, которые могли бы подтвердить факт трудовой деятельности Надежды Яковлевой, затем последовало еще несколько писем. В результате статус ветерана Яковлева так и не получила.

Екатерина Кузьмина
Амурская правда
 

Оцените статью