Теперь мы знаем, о чём молился Пётр Столыпин

Нынешний год объявлен в России Годом российской истории. Самые громкие даты – 1150 лет зарождения российской государственности, 200-летие победы в Отечественной войне 1812 года и 150 лет со дня рождения Петра Столыпина. И лучшего места, где можно достоверно узнать о событиях и людях давно минувших лет, чем Государственный архив Российской Федерации, пожалуй, не найти.

Монументальное здание Госархива на Пироговке хранит документы за последние двести лет. А это 6,5 миллиона единиц. На вопрос, что же мы хотим увидеть, я ответила вопросом: «А что можно?» – «Всё! Если осилите». И вместе с заместителем директора Евгением Луначарским (кстати, он внучатый племянник того самого Луначарского) мы отправились в путь за историей. Внутренние помещения напоминают бункер, куда ходу нет никому. Первая остановка – в отделе дореволюционных документов: длиннющие стеллажи с папками, стройными рядами высятся коробки, на которых значатся даты последней проверки наличия. На столе в чёрном кожаном переплёте лежит дневник последнего русского царя. «Можно дотронуться?» – спросила я у хранителей. Потом уже поймала себя на том, что день прошёл под знаком этого вопроса – не верилось, что позволено прикасаться к документам, которые обычно лежат на выставках под толстым стеклом.

Дневник Николая II недавно отреставрировали, обложку подклеили и очистили от штампов советских архивистов. Оказывается, те не стеснялись крепить бумажки с инвентарными номерами прямо на экспонат. У государя был отличный почерк. Рядом лежит личный фотоальбом монарха, куда он собственноручно вклеивал снимки, сделанные членами его семьи за границей, на отдыхе. Кстати, здесь же хранится снятый Николаем II портрет его супруги Александры Фёдоровны. Царь увлекался фотографией всю жизнь.

Петр Столыпин А вот и документы о государственной деятельности Петра Столыпина на посту губернатора Саратовской губернии, в Министерстве внутренних дел и в бытность его премьер-министром, а также бумаги департамента полиции Российской империи о покушении на политика и расследовании обстоятельств его гибели. Также в Госархиве хранятся письма Столыпина императору Николаю II. В одном из них, датированном 13 августа 1906 года, вычитала: «Молитва моя ко Всевышнему – даровать мне высшее счастье: помочь Вашему Величеству вывести нашу несчастную Родину на путь законности, спокойствия и порядка».

Нашлись и свидетельства времён Отечественной войны 1812 года. Рескрипты Александра I Кутузову о назначении его главнокомандующим российскими армиями, а также рескрипт монарха председателю Государственного совета и Комитета министров графу Николаю Салтыкову от 19 марта 1814 года о вступлении союзных армий в Париж: «Промыслом Всевышнего Париж занят нами сего дня… Жители встретили не как врагов, но как избавителей».

Пока шли по коридорам, Евгений Луначарский посетовал, что в архиве работает очень мало молодых специалистов – невыгодно. «Это я тут без малого пятьдесят лет, – сказал он, – и жизни без архива уже не мыслю, а молодёжь придёт, оглядится и убегает. Те, что задерживаются – это уже по призванию».

И таких редких, «по призванию», мы всё-таки увидели. В отделе архива, который обрабатывает запросы граждан. Кому-то надо для оформления пенсии, кому-то для подтверждения заслуг перед Отечеством. Молодые девушки часы напролёт отвечают на письма и ведут переговоры по телефону. Все запросы обрабатываются бесплатно и вручную.

Когда выходили из отдела, я обратила внимание на шкаф: за стеклянными дверцами рядами выстроены фигурки… крыс. «Зачем это вам?» – удивилась я. Сотрудницы рассмеялись: «Ну говорят же – «архивные крысы». Это про нас. Собираем коллекцию!»

…И снова коридоры, лифты, улица, переход в другой корпус. Здесь отдельное государство. Архив даже выпустил путеводитель по своим фондам – семь полноценных томов со справками, где сказано, когда тот или иной фонд образовался, какие документы там хранятся. И постепенно переводят их в электронный формат, их уже около трёх миллионов. База данных размещена на официальном сайте Госархива.

Государственный архив Российской Федерации Перемещаясь к веку XX, заглянули в отдел, где хранятся документы времён перестройки. Вот документ о переименовании РСФСР в Российскую Федерацию за подписью Бориса Ельцина. На бумаге помарки, заштриховано слово. Я удивилась: как же так, такой важности документ – и помарки? Оказалось, что, когда обнаружили ошибку, там уже стояла подпись. Кстати, в архиве есть специальное оборудование, которым можно просветить любую бумагу, и рентгеновский луч выявит все зачёркнутые, замазанные, заклеенные фрагменты. Держу в руках личное дело депутата Верховного Совета РСФСР Бориса Ельцина. Пока я изучала биографию первого Президента России, мой провожатый оглядывал коробки, выстроенные вдоль стены. Это Правительство передало на днях свой архив за 1995 год. «Всегда идеально упаковывают…» – удовлетворённо произнёс Луначарский.

Интересно, что исследователи, которые берут документы для изучения, всегда расписываются и ставят дату на внутреннем формуляре. Случаются забавные моменты: коллеги-историки назойливо интересуются, кто до них брал ту или иную папку – конкурентов отслеживают.

А конкуренция всё растёт. На исторические факультеты идёт мощное пополнение, всё больше желающих проникнуть в суть коварной науки. В Историко-архивном институте конкурс ежегодно повышается, а молодые исследователи совершают открытия в области, казалось бы, давно изученных событий. Ребята с истфака МГУ приезжают сюда несколько раз в неделю, чтобы послушать лекции, поизучать материалы.

Начальник отдела довоенных документов Николай Владимирцев показал часть хранения Фонда архива государственного издательства. Вот записка Сергея Есенина: «Настоящим прошу изъять мою книгу стихов «Звёздное стойло» из списка принятых к печати, ввиду того что она нуждается во множественном исправлении и пересмотре. Аванс, взятый за книгу в размере 3650 рублей, постараюсь возвратить по скору». Но особенно впечатлили дела из архива Управления КГБ по Московской области на тех, кто подвергался политическим репрессиям и был впоследствии реабилитирован. На папках стоит гриф «хранить вечно». «А можно отыскать личное дело моего прадеда? Его расстреляли в 1937-м как врага народа», – робко спросила я. «Думаю, можно, – ответил Владимирцев, – напишите свою просьбу и позвоните через пару дней».

…После пятичасовой прогулки по архиву думалось тяжело, побаливали ноги, информация не помещалась в голове. Последней остановкой стал читальный зал, где, склонившись над папками, сидели учёные, писатели, студенты и просто любопытные.

Как раз о том, кто сегодня приходит изучать прошлое, мы завели разговор с директором Государственного архива Сергеем Мироненко.

– Сергей Владимирович, история нынче в моде?

– В России сейчас кризис исторического знания и осознания нашего прошлого как такового. Когда в одной из передач, где я принимал участие, мне серьёзно задали вопрос: а на какие деньги вывели на Сенатскую площадь декабристов? – я онемел. Что происходит с нашим обществом? Это следствие многих факторов, в том числе и Единого государственного экзамена. Считаю, что такой экзамен – лишь один из возможных критериев оценки знаний учащихся, но понимание истории как процесса в этой угадайке проверить невозможно.

– Любой человек может прийти в Госархив и получить доступ к документам?

– В соответствии с законом об архивах и архивном деле в Российской Федерации любой гражданин нашей страны, да и не только нашей, имеет свободный доступ к открытым фондам. Правда, заранее нужно написать заявление и указать цель занятий. Нам эта информация нужна для того, чтобы учитывать интерес людей, его трансформацию.

– Чем сегодня особенно интересуются?

– У нас есть картотека тем. Например, несколько десятилетий назад никто не занимался женским вопросом в истории, не проводил, так сказать, гендерные исследования. Вообще смещается представление о том, что такое история. При советской власти история – это смена одного строя другим, развитие производительных сил, производственные отношения. А сейчас людей больше волнует частная жизнь, судьба простого человека. Есть при этом и неизменные темы – история сталинских репрессий и история последней царской семьи.

– Как пополняются фонды Государственного архива?

– Каждый орган законодательной, исполнительной и судебной власти обязан сдавать нам документы. В последнее время возвращено много архивов русской эмиграции, документы о жизни людей, которые волею судеб оказались за границей. Здесь нам неоценимую поддержку оказывает Министерство иностранных дел. По дипломатическим каналам, минуя нашу таможню, они помогают переправлять документы через границу. Потому что за ввоз надо платить большие деньги, которыми ни одна из сторон в данном случае не обладает. Это только в нашем перевёрнутом сознании возможно взимать деньги с людей, которые возвращают в страну культурное наследие.

– А какими темпами идёт рассекречивание документов?

– В стране уже давно существует закон о государственной тайне, который сегодня, увы, не выполняется. Минимальный срок поддержания секретности – 30 лет. За предыдущие десятилетия были рассекречены миллионы дел, а только в прошлом году – 38 тысяч. Но иногда секретность продлевают на документах, которые, на мой взгляд, совершенно в этом не нуждаются. Например, что может быть секретного в полёте Чкалова через Северный полюс?

Постскриптум

Через несколько дней я позвонила в архив, узнать, не нашлось ли дело прадеда. К сожалению, нет. Его расстреляли в Ленинграде, а архив КГБ по Ленинградской области находится там. Отправлю запрос в Петербург и буду ждать ответа.

Ксения Редичкина, фото: Вячеслав Краснопёров

Другие статьи на эту тему: