Народные промыслы: Сундуки из Невьянска

Сундуки на Урале, как и повсюду, делали с незапамятных времен, но подлинное мастерство принесли старообрядцы с Волги и Керженца. Спрос на сундуки существовал огромный. Их охотно покупало купечество, наводнявшее Нижегородскую, Ирбитскую, Троицкую и другие ярмарки, а также купцы из Средней Азии, Ирана, Китая. В наши дни прежнее мастерство и слава невьянских сундуков утеряны.

В далекие времена, когда руду плавили в приземистых древесно-угольных домнах, уральские металлурги удивляли мир несравненным по качеству кровельным железом. С ним связано и зарождение в Невьянске широко известного в прошлом сундучного промысла. Металл для сундуков был тем же, чем оправа для камней-самоцветов. Он облагораживал дерево, придавал изделиям необходимую прочность и привлекательный внешний вид.

Сундуки на Урале, как и повсюду, делали с незапамятных времен, но подлинное мастерство принесли в демидовское горное гнездо старообрядцы с Волги и Керженца, издавна слывшие искусными древоделами. Благо материалы были под рукой, а спрос на сундуки существовал огромный. Их охотно покупало купечество, наводнявшее ярмарки. По душе пришлось и торговцам Средней Азии, Ирана, Китая. Популярность этой «коренной русской утвари», отмечал В. Даль, предопределялась вековыми традициями разных народов. Заботливые родители, например, задолго до замужества дочерей накапливали в сундуках приданое.

Промысел приобрел столь широкий размах, что невьянские заводовладельцы убеждали горное управление, будто в истреблении лесных богатств в окрестных дачах повинны не столько заводы, сколько кустари-сундучники.

Листовое кровельное железо для «черного переплета» сундуков, котельное, лопаточное железо и сталь для замков поставляли главным образом Нижнетагильский и Алапаевский заводы. На лицевую же отделку шла английская жесть, закупае-мая оптом на ярмарках и в Москве, а с начала XX века — белая жесть Лысьвенских заводов. Заготовкой, просушкой древесины и изготовлением ящиков-полуфабрикатов занимались в основном жители поселка закрытого Петрокаменского завода и окрестных деревень. В мастерских — обычных сараях с навесами, расположенных в огородах — петрокаменские «деревянщики» из просушенных, пригнанных одна к другой с помощью шпеньков и столярного клея сосновых досок делали остов сундука с крышкой.

Фурнитуру — скобы, шарниры, замысловатые набойки и замки с всевозможными секретами — поставляли кустари-металлисты Быньговского завода. Особого умения требовало изготовление замков со «звонами», поручавшееся наиболее именитым мастерам-замочникам.

невьянский сундук

Вид готовых товарных изделий сундуки приобретали в «сборных» мастерских Невьянска, где их оковывали железом и жестью, красили либо покрывали лаком. Овладели невьянские мастера и сложной техникой по обработке металла, украшавшего сундуки: «печаткой», чеканкой, «морозкой» железа и жести, полировкой металлических зеркал.

«Печатка» представляла собой нанесение рисунка, как правило, с цветочным орнаментом на листы определенного размера через трафарет раствором серебра, а позднее — киновари. Важнейшим материалом для «печатания» служила олифа, приготовлявшаяся из таких компонентов, как конопляное и льняное масло, белила, сурик, и еще чего-то такого, о чем мастера предпочитали не распространяться. Железо многократно покрывали олифой разных составов и накатывали рисунок, фиксируя его путем «прожаривания» листов в печи.

Чеканка жестяного покрытия, как считают исследователи, была занесена в Невьянск из Москвы. Известен и ее родоначальник — Егор Аверин, основавший впоследствии династию оборотистых дельцов. Операция предъявляла высокие требования к мастерству и к художественному вкусу чеканщиков. Интерес к чеканке постепенно падал. Причина этому могла быть и чисто практической. Ведь чеканили не однородный металл (медь, латунь и проч.), а жесть, покрытую тонким слоем олова. Деформация жести чеканами разного назначения неизбежно сопровождалась отслаиванием полуды или ее просечкой, открывая путь к коррозии… Ржавление нарядного покрытия сундуков намного укорачивало их век, и покупатели средней руки стали недоверчиво относиться к роскошной «одежде», скрывающей серьезный изъян.

Любопытную историю имеет «морозка» железа, которой невьянцы гордились не меньше, чем соседи-тагильчане «хрустальным лаком». Богатый купец Перезолов, бывавший за рубежом, в одну из своих поездок в Англию встретил жесть с необычайно красивой поверхностью. Он сразу оценил ее возможности в сундучном промысле и не поленился выспросить и обстоятельно записать то, что сочли нужным рассказать ему англичане. По возвращении в Невьянск купец поведал о новшестве владельцу мастерской Подвинцеву. Тот, не мешкая, провел испытания и получил жесть с поверхностью, образно нареченной за свой внешний вид «мороженой». Вскоре ее стало невозможно отличить от английской.

Сундуки, обитые «морозкой», обретали богатую цветовую гамму; лак сохранял приглушенный матовый цвет; олифа, в зависимости от времени нагрева листов в печи, придавала им оттенки от светло до темно-коричневых. А с помощью красителейподбирался любой колер. Излюбленными тонами были бронзовый, малахитовый и бирюзовый, обычно сочетавшиеся в разноцветных «бухарских» сундуках.

Своебразным эталоном невьянской марки были декорированные «печаткой» или «морозкой» сундуки с зеркалами из полированного листового железа на лицевой, а и нот да и на боковых сторонах. Они поражали воображение даже видавших виды скупщиков и иностранных коммивояжеров. Роскошное внешнее оформление дополнялось в них еще одним достоинством: в сундуках штучного исполнения, изготовлявшихся, как правило, не из сосновой, а из кедровой древесины, не заводилась моль… Поэтому обладатели дорогих мехов и прочие толстосумы не стояли за ценой при покупке таких сундуков.

В пору расцвета промысла ассортимент невьянских сундуков отличался разнообразием. Скажем, для перевозки клади с ярмарок или по государственной повинности, для хранения различных припасов делались обычные ящики большого размера, стянутые для прочности металлическими лентами и окрашенные в «стандартный» зеленый цвет.

невьянский сундук

Основная масса трудового люда довольствовалась дешевыми сундуками, обитыми полосками вороненого или «печатного» железа. Нарядные сундуки: зеркальные, отделанные под бронзу и малахит, изящные шкатулки и погребцы «для чаю-сахару» с традиционным набором декора в миниатюре, инкрустированные прожилками железа изумрудного, пурпурного и других цветов — все это предназначалось состоятельным покупателям и немногочисленным тонким ценителям и поклонникам оригинальных вещей. Сохраняя утилитарное назначение, фирменный товар нередко раскупался в виде подарков и памятных сувениров.

Главными центрами сбыта невьянских сундуков были ярмарки: Нижегородская, Ирбитская, Троицкая и ряд местных. На уездных торжках они обычно продавались поштучно, реже — «тройками». На всероссийских же ярмарках — оптом, так называемыми «местами» — наборами, состоявшими из 5—7 ящиков разных размеров, входивших один в другой. В таком удобном для транспортировки виде они развозились во все концы России и за ее пределы, разнося по свету добрую славу мастерового Урала.

В конце XIX — начале XX века в связи с вытеснением гужевого транспорта железнодорожным и под влиянием моды на венскую и «городскую» мебель производство сундуков пошло на убыль, а сам промысел начал угасать. Место сундуков в интерьере жилищ теперь занимали пришедшие из Европы бюро, шифоньеры, комоды фабричного и кустарного производства. Словом, нелегкая пора наступила для промысла, но он уцелел, а в конце 20-х — начале 30-х годов обрел как бы второе рождение. Послевоенная разруха, перегибы с изъятием собственности у «нетрудовых элементов» обусловили снижение жизненного уровня народа. Предметы бытового назначения поставляла в основном реорганизованная кооперация. Возобновилось изготовление сундуков в артелях Невьянска, сел Петрокаменского и Бьшьгов. Сундуки по прежнему охотно покупали на Урале, в Сибири, районах Средней Азии и Закавказья.

После Великой Отечественной войны в результате свертывания промкооперации артели Невьянского куста были преобразованы в государственные фабрики и переданы Минлегпрому. Это отразилось на их техническом оснащении: производство механизировалось, усовершенствовались методы обработки материалов, но зато участились жалобы на непрочность сундуков. Мастера старой школы видели корень зла в замене ручного труда машинным. Специалисты помоложе ссылались на слишком напряженные планы…

До революции или в первые годы нэпа сундучники, дорожившие фамильной честью, приобретали древесину без малейших изъянов. Предприятия же, выпускавшие рядовую мебель, стали снабжаться по принципу «бери, что дают…». В дело пошел низкосортный, «подсоченный» лес, подверженный гниению, грибковым заболеваниям. К тому же длительную естественную просушку досок заменили ускоренной, при искусственном нагреве. На оковку сундуков употреблялось уже не эластичное кровельное железо, производство которого на древесном угле было прекращено, а обычный листовой металл, без легирующих добавок.

Невьянским сундукам, лишенным былых достоинств, уже не находилось места в типовом интерьере рядом с полированным модерном.

В наши дни сундуки, пожалуй, можно встретить лишь в домах соотечественников почтенного возраста, чаще всего бабушек и прабабушек. Не спешат старушки расставаться с надежными спутниками, согревающими душу теплом воспоминаний о родных и близких. Лучшие из сохранившихся образцов экспонируются в центральных и местных музеях как неотъемлемая принадлежность быта ушедших поколений. Невьянские сундуки наглядно подтверждают вечную истину: подлинное мастерство, не разменивавшаяся на деньги рабочая гордость — самые точные критерии в оценке труда, не подвластные никакой моде.

game-um.ru

Другие статьи на тему Народные промыслы: