 |
В свете двух фонарей прямо на тропинке к озеру сидела довольно большая ондатра. В свете фонарей поблескивали глазки неожиданно появившейся гостьи. Ни у кого и мысли не возникло добыть это недоразумение, нахохлившееся и сидящее в угрожающей позе. Нам не нужна была ее жизнь, и, несмотря на то что она чуть не укусила Серегу за пятку, мы просто рассмеялись и хлопками в ладоши угнали незваную гостью в сторону озера. |
"Психиатры различают три вида шизофрении — рыбалку, охоту и просто шизофрению. Первые две не лечатся", — С.Малашко…
Весенняя охота на гуся или бегство от себя к себе / С.Л. Малашко. — Магадан: Ноосфера, 2008. — 270 с.
ISBN 978-5-91518-019-1
УДК 821.161.1-3
***
Фотографии автора к повести можно посмотреть здесь >>>
04.05.07
В течение ночи мы каждый по разу подпитывали нашего неутомимого рыцаря тепла. Печка, как всегда, принимала дань с удовольствием.
Утром я проснулся не от холода, а от ощущения того, что на улице пурга совсем сошла с ума. Гул на улице усилился, и я приоткрыл дверь, чтобы глянуть на происходящее за стенками домика. Я сразу понял, что все, что мы видели и слышали ранее, по сравнению с тем, что творилось сейчас, было детским лепетом. Все это безобразие стало сопровождаться обильным снегом.
Порывы ветра были такими сильными, что домик начинал вибрировать и временами даже постанывать, и эта вибрация ничего хорошего не предвещала. Тяжело ему, бедняге, приходится в такие моменты. Вместе с печуркой он сейчас находился на переднем крае войны за тепло, а по большому счету за наши жизни и здоровье.
Уверенности в том, что снежная круговерть за стенами домика рано или поздно закончится для нас благополучно, придавала наша подготовка. Сейчас все просто — взял готовые дрова, бросил в печь, и спи дальше назло Демону пурги.
Для меня сон в такую пургу становился особенно желанным и глубоким.
Проснувшись часов в десять, лениво потянулся. По тому, что домик продолжал периодически жалобно постанывать, стало ясно: улучшения пока нет.
Заворочался Володя, тихо засопел. Выходит, он тоже не спит.
Серега продолжал спать сном невинного младенца. У него перед отъездом на работе было очень напряженное время, и вот сейчас его сопение красноречиво говорило только об одном: процесс размагничивания продолжается.
— Серега, скажи, пожалуйста, что там твой метеопрогноз говорит. Когда-то эта хрень должна закончиться? — шепотом спросил меня Володя.
— В этом году, может быть, и закончится. Ну, а если серьезно, то по прогнозу завтра, то есть 5 мая, должно наступить улучшение погоды, — также шепотом ответил я.
— А кому надоело такое благостное состояние? – раздался из Серегина угла сакраментальный вопрос.
Поставленный вопрос поставил нас в тупик. И вправду, третьи сутки берлога четко выполняет принятое ранее решение: ждет улучшения погоды методом тотальной расслабухи с применением разумных доз алкоголя, сытной вкусной еды и закуски. Все это шлифуется здоровым сном.
Проблем с хорошей закуской не наблюдалось.
Для комфортной жизни в нашей берлоге требовалось до смешного мало. Просто подошло время пополнить запасы дров в домике и в очередной раз приготовить обед. Подошло время совершать маленький подвиг.
Необходимо просто высунуть нос на улицу, хватив при этом порцию мерзкого ветра со снегом и натаскать дров. В принципе, страшного ничего нет, но здесь возникло несколько приколов.
Дурачиться начал Володя.
— Мужики, чего-то так хорошо лежится под одеялом, что аж за дровами идти лень! И вообще что-то на кондитерские изделия стало потягивать. Пиво с кижучем надоело, хотелось бы блинов со сгущенкой, – лукаво выдал он свое пожелание.
— Скажите, пожалуйста, а не будет ли у многоуважаемого Дона Падлы проблем с толстым кишечником? Вдруг что-либо слипнется? — встрял я.
— А если все-таки рискнуть? Если слипнется, запор взорвем динамитом, — продолжал дурачиться Володя.
Серега понял, куда дует ветер, и мудро молчал в своем углу. Он прекрасно понял, что на блины попал, ведь лучше него блины не мог печь никто.
— Черт с Вами, оголодавшие! Будут Вам блины, — Серега
обреченно согласился с Володиными нападками .
Володя, играя категорически оголодавшего гражданина, продолжал пищевую агрессию:
— А к блинам со сгущенкой чего-нибудь, кроме чая, будет?
— Можем предложить отбивную по ребрам, — ненавязчиво предложил я оголодавшему.
— Вообще, при таком режиме питания и такой двигательной активности возникнут проблемы с надеванием носков. Вы этого не опасаетесь, многоуважаемый Дон Падла? — добавил я дополнительно. — Предлагаю упростить вопрос — берем могучий корейский «Доширак», режем туда русской сырокопченой колбасы и грудинки, даем настояться. Будет совсем не хило,- завершил я мысль.
Предложение принято, и мы с Серегой занялись его реализацией: я принес из »нычки» колбасы и грудинки, Серега начал заводить свои знаменитые блины. Володя наглым образом продолжал, лежа на нарах, осуществлять общее руководство процессом. Ну, расслабляется мужик!
Возвращаясь в домик, я оглядел окрестности и увидел потрясающую картину. Деревья у домика напоминали собой сказочный пейзаж из Берендеева царства: ветки деревьев были покрыты снегом, в совокупности создавая прекрасную картину.
Серега уже колдовал над блинами — замешивал тесто. Благо все для этого у нас предусмотрительно было приобретено заранее: яичный порошок, сухое молоко, мука, соль, сахар.
После того как сковорода на печи раскалилась до нужной температуры, мы приступили к приготовлению блинов.
Серега их выпекал, получалось это у него артистически. В мою задачу входило смазывать блины маслом.
— Я вам не мешаю? А как блинчик попробовать? — напомнил о себе с лежанки Володя .
— Ну, чего не сделаешь для благородного Дона. Лопайте, не обляпайтесь, — протянул я Володе горячий блин, обильно смазанный маслом.
Блины приготовили довольно быстро, запарили «Доширак», сдобрив его сырокопченой колбасой, грудинкой и опять начали преодолевать трудности бытия, помогая себе в этом антидепрессантом в виде хорошей водки «Русский лед». Как всегда, не более трех мензуриков за прием.
На улице изменений к лучшему пока не наблюдалось. Все так же домик изредка стонал от жесткого натиска пурги, все так же стеной шел снег, продолжая создавать сказочные пейзажи, и все так же не возникало лишний раз желания высовывать нос на улицу.
К исходу третьего дня пурга не ослабевала. Нам очень хотелось, чтобы сейчас она в своем развитии проходила стадию апогея, после чего пошла бы на спад.
Обед, как всегда, удался на славу.
— Володя, скажи, пожалуйста, у тебя предки не были пожарниками? –подначил я напарника.
— Не пожарниками, а пожарными. А будешь подкалывать, пойду на рекорд — 36 часов в сутки непрерывного сна, — шутя, парировал мой выпад Володя.
— Уважаемый, у вас боков может не хватить на такой рекорд. Сотрутся до самого позвоночника, — предостерег напарника Серега.
Вообще, дело начинало обстоять таким образом, что наше размагничивание от всего прилипшего в городе к нам и нашим душам стало более чем реальным. Третьи сутки непрерывного бездействия стали уже слегка утомлять. Натуры в берлоге подобрались деятельные, всем подсознательно хотелось живого действия и тех ощущений, за которыми мы сюда приехали. Мы были бесконечно благодарны мудрому Деду за ту возможность, которую он представил нам, чтобы расслабиться.
Такова его воля, и посланную им пургу мы принимаем как должное. Нам придется ее пережить вне зависимости от длительности пурги. Пурга не сдавала своих позиций, и поэтому в нашей трехместной берлоге все шло своим чередом. Печка получала свою порцию боеприпасов для ведения боевых действий. Мы упорно продолжали спать, прерываясь на еду, выпивку и закуску. Поддерживался порядок на столе и в домике. Это должно быть независимо от состояния погоды на улице.
Перед тем как основательно завалиться спать, Володя забил печку и задал вопрос:
— Уважаемый дежурный флюгеровод, скажите, пожалуйста, что там говорит мудрый метеопрогноз? Еще немного пурги и нас даже перекатить по лежанке будет трудно.
Я взял висящий над столом лист с метеопрогнозом и зачеркнул сгоревшей спичкой день 4 мая. После небольшой паузы ответил:
— Если прогноз не врет, то завтра эта хрень может закончиться.
— Хорошо бы, — сказал Серега, короткой фразой выразив чувства и мысли каждого из нас.
Никто больше не проронил ни слова, каждый молча занял свое место на лежанке, но все трое засыпали с верой и надеждой, что наше вынужденно затянувшееся размагничивание в ближайшее время сменится яркими охотничьими впечатлениями.
05 .05.07.
В эту ночь пурга особенно зло стучалась в наш домик. Он жалобно стонал перед ее натиском и стойко выдерживал испытание, терпеливо дожидаясь вместе с нами окончания круговерти. Он продолжал хранить тепло, которое давала нам наша печурка. Как всегда, ночью подкладывали дрова 3 раза – по-иному нельзя.
Я проснулся около пяти часов утра, прислушался к происходящему на улице и поймал себя на мысли, что пурга начинает вести себя немного по-другому. Порывы ветра продолжали сотрясать домик, но уже не с такой силой. Паузы между порывами стали более длительными. Появилась робкая надежда на то, что метеопрогноз может оправдаться. Очень хотелось, чтобы пурга все-таки закончилась. С такими мыслями залег досыпать до рассвета.
В этот раз первым окончательно проснулся Серега — природа требовала немедленного выхода на улицу. Чертыхаясь, он оделся потеплее и вышел из домика. Проснулся и Володя, готовясь повторить его подвиг.
— Серега, тебе не кажется, что на улице происходит что-то обнадеживающее? Постоянного гула нет, порывы ветра начинают ослабевать, домик уже не сотрясается, — спросил меня Володя.
Это походило на правду и внушало сдержанный оптимизм. В домик вошел, именно вошел, а не вбежал Серега, на лице его гуляла лукавая оптимистическая улыбка.
— Мужики, похоже, пурга заканчивается, ветер стихает, снег практически закончился. А на улице такая красотища! Вылезайте на улицу, золотая рота! Такая красота бывает не часто и живет недолго, — выдал он нам.
Володя первым принял его предложение, оделся и тоже выскочил наружу.
Вернувшись в домик, изобразив свою неповторимую улыбку, он изрек:
— Точно стихает. Да и давно пора. Серега, бери свою камеру и снимай окрестности. Красота неземная!
Выйдя на улицу, я действительно обалдел от увиденного: все кусты и деревья у домика были покрыты налипшим на них снегом. Чем толще веточка, тем больше она могла принять на себя липкого снега. Я снял несколько видеофайлов и фотоснимков: возможности видеокамеры позволяли сделать и то и другое.
Пурга действительно стихала, продолжая по инерции нападать на наш домик и на всю округу, но это уже были не те мощные удары, которые она наносила раньше, а слабые затухающие удары безнадежно уставшей и уходящей от нас пурги.
Мы этому несказанно обрадовались и резво начали готовить завтрак. Самый быстрый вариант — вермишель с тушенкой приготовили в темпе, так же ускоренно накрыли стол. Приняли по три традиционных стопочки для аппетита, быстро перекусили.
Попивая чай, Володя спросил:
— Мужики, вы ничего не заметили? Ведь тихо!
Действительно, на улице установилась забытая за дни пурги тишина. Снег пошел крупными хлопьями, но падал вертикально. Мы дружно замолкли, наблюдая из открытой двери, как тихо падают на землю хлопья белого снега. Снегопад в тишине придавал особый колорит весеннему пейзажу. Картинка из серии незабываемых.
В воздухе повисло ожидание чего-то нового, желаемого, того, зачем мы стремились сюда. И мы, не противясь, повинуясь воле Деда, терпеливо ждали, что он нам пошлет.
Около 12 часов дня слух резанул звук, который ждали все и не могли перепутать ни с чем. Мы повытаскивали из-под спальников стволы, уставшие от ожидания и собственной невостребованности. Затем, не сговариваясь, вылетели из домика на улицу.
Довольное клацанье трех затворов, досылающих патрон в патронник, раздалось поочередно три раза. На время пурги все три ствола заботливо убрали в домик, освободив патронники от патронов.
Слух вновь резанул гортанный крик гуменников. Мы их пока не видели, а только слышали. Стая заходила со стороны Клепки на Серегино озеро. Мы перешли на чистое место от домика к озеру и искали в небе табун, который продолжал двигаться, обозначая себя криком.
Наконец мы увидели тех, кого давно ждали. Высоко, метрах в 250 от земли, шла стая гуменников штук в 60-70. Шла неправильным клином с громким криком. Гуси сильно устали и искали место для отдыха.
Серега поманил манком, гуси отозвались дружным гомоном и здесь же увидели стоящие на льду озера профиля. Стая стала снижаться и пошла на круг.
Они часто делают так перед посадкой, проверяя еще раз, нет ли опасности. Красивые, стремительные, мощные, гортанно переговариваясь, гуси прошли над озером и профилями. Они сели не на лед, а на берег озера.
Мы обалдело посмотрели друг на друга, не веря в реальность происходящего.
— Ну что, началось? — коротко сказал Серега.
— Похоже, – ответил я.
Я глянул на напарников. Мужики изменились буквально за какие-то минуты.Глаза горели первобытным охотничьим азартом, тела напружинились. Они были готовы на многое, чтобы добыть желанный весенний трофей. Тем более желанные гуменники находятся уже рядом — сидят на тундре, метрах в 500 от нашего домика, изредка перекликаясь и нагло дразня всех троих.
— Мужики, они нас игнорируют! Это свинство и особый цинизм с их стороны. По-моему, надо попытаться их наказать, — предложил я.
— Несомненно, – дружно согласились напарники.
После достижения согласия в мы пошли к домику. Требовалось, как минимум, одеться, обуться не в тапочки и подумать, как взять кого-либо из приземлившейся невдалеке стаи.
Быстро и без суеты оделись и обулись.
Решили просто. Серега, облачившийся в белый маскировочный халат, идет вдоль берега своего озера, пытаясь поближе подойти к стае. Володя, тоже в маскхалате, двигаясь по берегу нашего озера, занимает место метрах в ста от домика, возле выхода дороги на тундру. Мы рассчитывали на то, что поднятая стая может налететь на кого-либо из нас. Мне была отведена роль двигаться между Серегой и Володей, тоже в расчете на налет.
Вначале мы двигались вместе с Серегой по большому надуву, местами достигавшему высоты 1,5 метра. Передвигались легко, наст держал прочно. Как только появилась опасность моего обнаружения гусиной стаей, я лег на снег и начал наблюдать за Серегой и гусями.
Серега продолжал неторопливо идти вдоль берега его озера в сторону сидящей стаи. Сейчас гуси сидели на открытом месте, не позволяющем подкрасться к ним незамеченным.
Только у Сереги была возможность подойти поближе, но не на выстрел. Его перемещение в надетом маскхалате хоть как-то скрывали деревья и кусты, растущие вдоль берега озера.
Не могу сказать, почему поднялась стая. Возможно, гуси заметили кого-то из нас или что-то неведомое нам подняло их с тундры. Тревожный крик сторожа разом поднял стаю. Она разделилась на три части, и небольшая часть около 15 штук полетела в нашу сторону на вполне приемлемой для выстрела высоте. Гуси летели в Серегину сторону, и я наблюдал за их полетом в надежде, что они довернут на него.
Дед услышал мои молитвы. Гуси все-таки налетели на Серегу. Расстояние было достаточным для выстрела из его МР-153. Серега встал в рост и сделал три выстрела. После второго выстрела один из гусей сильнее и чаще замахал крыльями. Его полет замедлился, и он со снижением начал планировать на землю.
Я засек место его падения и уже был готов броситься добирать этого подранка. Но в этот момент на меня очень высоко нашли четыре гуменника. Я сделал пару выстрелов . Стрелял в горячке, торопливо и в итоге промазал.
Сразу же бросился добирать Серегиного подранка. Пробежав метров 50, я увидел появившегося из ложбинки гуся. Он был уже готов к взлету. Нас разделяло не менее 60-70 метров. Мне ничего другого не оставалось, как очень быстро открыть огонь. Это был первый экзамен для моего нового »Супермагнума». После первого же выстрела шансы улететь у гуся исчезли полностью. Дробина перебила кость крыла, оно стало волочиться по снегу. Но и раненый гусь может бегать очень быстро и долго, и перспектива гонять его по тундре длительное время явно не прельщала. Поэтому мне пришлось надеяться только на бой нового ствола, тем более гусь мог уйти еще дальше.
Тщательно прицелившись, стреляю, стараясь попасть в основание шеи или корпус. Ствол показал себя блестяще. Выстрел уложил гуменника на месте, он завалился на бок.
Я подбежал к гусю, будучи готов ещё к выстрелу. Но этого больше не потребовалось – первый в нашей компании гуменник честно взят!
Я поднял за лапы добычу. С клюва капали капельки алой крови, перебитое крыло неестественно болталось при движении.
Подошел Володя. Он видел упавшего гуся, стрелял, но результативно добрать не позволяло расстояние, и, кроме того, гусь сразу же ушел в ложбинку из его зоны видимости.
— С полем, дружище, – поздравил я напарника.
Он ответил мне тем же. Гусь был не из мелких, приятная тяжесть в руке добавляла положительных эмоций. Красивая, совершенная, Богом созданная, умная, высокоорганизованная птица волей Деда стала нашей общей добычей.
— Володя, есть предложение. По традиции первый должен быть обмыт немедленно, — сказал я напарнику.
— Да запросто, — с готовностью ответил Володя.
Пришли в домик, подбросили дровец в печку. Серега не заставил себя долго ждать. Его шаги послышались почти сразу же после нашего прихода.
— Дружище, с полем! — поздравил я Серегу.
Я знал, что он придет сразу же. Подобные традиции в нашей компании незыблемы. Ведь первый добытый гусь требует к себе особого отношения.
— Ну что, мужики, в строгом соответствии с Правилами охоты в Магаданской области первый гусь взят именно в день ее официального открытия. Сущее безобразие, даже честно сбраконьерить не получилось, — иронично улыбнувшись, сказал Серега.
Он хотел сказать что-то еще, но с улицы вновь донесся гогот гусиной стаи. Не сговариваясь, сорвали со стены оружие, как ужаленные, вылетели на улицу и рассредоточились. Володя побежал в сторону Серегиного озера, мы с ним остановились на чистом месте возле нашего озера.
Все напряженно вглядывались в ту сторону, откуда доносился гортанный гогот проходящей стаи. Стая заходила в том же направлении, что и первая. В ней было не менее 150 гуменников, величественно проходящих над снежно-белой, почти зимней тундрой.
Гуси шли правильным клином на высоте метров в триста, гортанным крикам обозначая свое присутствие. В два манка попытались их развернуть на себя. Делали это скорее для тренировки, чем для ее возможного разворота.
Сразу же было ясно, что стая маршевая. Это та, которая не снижается ни при каких обстоятельствах. Они еще полны сил для дальнейшего полета, они будут лететь еще долго, но, удаляясь дальше на Север, рискуют оказаться во многих непредвиденных ситуациях. Они прошли не снижаясь, не обращая внимания ни на призывный зов манков, ни на вид профилей, обещающих долгожданный отдых их натруженным крыльям. Вожак этой стаи выдержал экзамен на осторожность, гордо, красиво и величественно увел свою стаю от опасности, которая исходила от нас, навстречу многим другим, ожидающим их на долгом и трудном пути к местам гнездовий.
Мы проводили глазами эту стаю. Слегка успокоившись, вернулись к домику.
— Серега, пора справлять новоселье на вешалке, — довольно улыбаясь, сказал Серега.
— С превеликим удовольствием, — поддержал его я.
Вешалка — это прибитая к двум лиственницам жердь диаметром 6-8 сантиметров и длиной около 2,5 метров. В течение многих лет через нее проходят все добытые здесь гуси. Они подвешиваются при помощи шпагата. Находясь на вешалке, гусь остывает, обдуваясь со всех сторон, и может прекрасно храниться длительное время. Первого гусака торжественно водрузили на вешалку, вставили в клюв веточку стланика и сфотографировались на память.
— Мужики, Вам не кажется, что пора пройти в домик. Не будем нарушать традиций, – улыбаясь, сказал я и двинулся в нужном направлении.
Я повесил ружье и пошел к «нычке». Вернулся быстро, мужики были уже в домике, все и всё понимали правильно. На столе уже скапливалась закуска. В честь первого гуся, как всегда, лучшее спиртное в виде водки «Белое золото» я принес вместе с сырокопченым мясом.
— Серега, дружище, пора, – сказал я и налил четыре стопочки.
Серега взял стопочку, кусок сырокопченого мяса и направился к горящей печке. Он открыл печку и, наклонившись, произнес слова благодарности Деду за первый трофей, добытый по его милости, и за все доброе, что происходило с нами в его владениях. Вылитая в огонь водка ярко вспыхнула, после чего вслед за ней отправился кусочек мяса.
— Мужики, Дед принял наш дар, поэтому предлагаю за первого, и пусть он будет не последним в этот сезон, – подняв стопку «Белого золота», — с чувством предложил Серега.
Отказов он не услышал. Мы единодушно поддержали напарника.
— Серега, что это было? — спросил Володя.
— Это ты про водку? – спросил я.
Да, действительно, водка оказалась отменной. Никакого неприятного привкуса, только мягкое тепло изнутри после каждой стопочки. Как всегда, по три, и по скрадкам, а не на лежанку.
Серега двинулся к себе на озеро поправлять свои профиля.
Мы с Володей взяли с собой оружие, топор, термосок с чаем и двинулись ремонтировать изрядно потрепанные ветром наши скрадки и профиля.
Вновь резали траву на прошивку маскировочной сетки. Довольно быстро управились с Володиным, немного дольше возились с моим. Переставили наши профиля. Фанерным пришлось перебивать штыри во льду. Металл имеет свойство вытаивать во льду, после чего профиль стоит криво и неестественно. У тех, которые были набиты травой, пришлось вырубать изо льда подставки, на которых они стояли.
Часам к 16 все было готово для охоты. Даже гуси появились. За то время, пока мы приводили в порядок скрадки, видели еще два табуна гусей штук по 100 каждый. Все прошли вне выстрела — высоко и далеко .
Часам к 17 все собрались в домике. За это время Серега тоже привел в порядок свои профильно-скрадковое хозяйство. Его скрадку повезло больше, чем нашим. Он не был поврежден, и Сереге не пришлось ничего с ним делать после пурги.
— Ну что, дружище, с сегодняшнего дня, по всей вероятности, начинается процесс адаптации задницы в одну большую мозоль. Придется много времени проводить, сидя в скрадках, — подначил я Володю.
— Посмотрим, что из этого получится. Опыт превращения боков в мозоль уже имеется. Не думал, что придется задействовать задницу на самом опасном гусином направлении, — в тон мне ответил Володя.
Часов в 7 вечера разошлись по укрытиям. На ближнем озере они сильно выделялись на фоне свежего белого снега. Мы прекрасно понимали, что это состояние снежного покрова продлится недолго, и по этому поводу совершенно не расстраивались.
Только мы расположились на своих стульчиках, как послышался звук вездеходного двигателя. Вездеход остановился метрах в 100 от берега..
Как мы поняли, мужики остановились принять по стопке, а один из них, наиболее активный и любопытный, двинулся через снежные передувы в нашу сторону.
Мне стало любопытно, и я двинулся к Володе.
Подошел и увидел следующую картину. В своем скрадке сидел изрядно удивленный, но спокойный, как удав, Володя. Рядом стоял мужик невысокого роста, через плечо стволами вниз висела вертикалка. Она практически доставала до земли. Мужик был прилично навеселе, представился Геннадием и беседу начал с критики наших сооружений. Мы вежливо и тактично отвергли все его измышления, предложив гостю оставить при себе свои познания в области скрадкостроительства. Сделали это тактично, без обид.
Недовольно посопев, Геннадий прекратил заниматься критиканством и решил, что подобная линия поведения явно не добавляет теплоты в отношениях. Ведь после 9 мая он остается в бане вместо Саши–Киргиза. Соседом будет.
Расстались почти друзьями. Геннадий тихо ушел в вездеход, и машина двинулась дальше по тундре в сторону Третьей Ланковой.
Я перешел к своему скрадку и занял место на стульчике, продолжая вглядываться и вслушиваться в небо в надежде услышать и увидеть налетающих гусей.
Ветер утих, наступила тишина, слушая которую ты ждешь, что ее нарушит гортанный крик гусиной стаи. Больше всего на свете будешь молить Деда, чтобы он направил полет этой стаи над тобой и на расстоянии верного выстрела из МР.
За этот вечер налетов гусей на наши скрадки больше не было. В общей сложности мы увидели еще около двух сотен гусей, наблюдали их гордый, свободный полет, слушали их гортанные крики. Все это сильно волновало и радовало мятежную охотничью душу.
Сидение в скрадке имеет смысл до 22-23 часов. До этого времени еще можно стрелять на фоне угасающего ночного неба, но, даже сбив желанного гуся в это время, можно его не найти. Поэтому, не испытывая дальше терпение Деда, включив налобные фонари, мы с Володей пришли в домик.
Угли в печке позволили быстро реанимировать печку, обязанности вечно дежурного Чубайса по освещению домика с меня никто не снимал. На печке резво появился чайник, разогревалась еда — все вроде бы как обычно.
Но за этот день изменилось очень многое: вновь обострилось желание каждого из нас насытить адреналином наши организмы. Способ насыщения понятен далеко не всем, а только рожденным с душой охотника. Радует не только тяжесть желанного трофея в руке, красивый выстрел влет, останавливающий прекрасный полет совершеннейшего создания. Тебя радует уже возможность увидеть и услышать летящую гусиную стаю, пусть даже вне твоего выстрела. Радует ожидание того только ТВОЕГО и ничьего больше налета, остающегося в глубинах памяти на всю жизнь.
Все трое обитателей нашей берлоги в один миг преобразились. Первый добытый гусь всегда эмоционально встряхивает компанию и создает должный настрой на дальнейшее ведение охоты.
В домике даже атмосфера стала другой. Появилось ощущение, что Дед поселил в нашем домике то, что в Забайкальской тайге называют ФАРТОМ.
Послышались Серегины шаги, он вернулся последним. Не спеша, разделся, посмотрел на уже накрытый стол.
— Мужики, есть предложение плотно поужинать, — кинул я фразу.
— Одну секунду, сейчас вернусь, — попросил Серега и вышел за дверь.
Буквально через несколько секунд раздался явно недовольный Серегин голос:
— А тебе какого хрена здесь нужно? Не надо так шутить, прибью! И не надо на меня нападать!
Схватив фонарики, мы с Володей быстро выскочили из домика.
— С кем ты здесь разговариваешь? Кто на тебя нападает? — озабоченно спросили мы с Володей.
Увидев, что ничего опасного нет, поняли, что здесь есть какой-то прикол.
— Мужики, докладываю: подвергся нападению неопознанной ондатры. Нагло хотела укусить меня за пятку. Пришлось слегка пнуть, — все объяснил Серега.
Мы в два фонаря осветили указанное Серегой место.
— Мужики, там ужин стынет и водка киснет, — напомнил я.
Возражений не последовало, мы дружно вернулись в домик и расселись за столом.
— Серега, раз ты атакован злобным крысом, тебе и слово, — подначил я Серегу.
— Да-а-а, крыс — это круто, – поддержал меня Володя.
— Да пошли вы, благодетели, — незлобно ответил нам Серега.
— А если серьезно, то предлагаю выпить за первого нашего гусака. Как говорится, сбылась мечта идиотов. Пусть Дед будет к нам благосклонен и первому гусаку, висящему сейчас на вешалке, не будет скучно ни справа, ни слева. Пусть на вешалке будет тесно! – завершил тост Серега.
Остатки »Белого золота» на ночь были как нельзя кстати, тем более его осталось ровно на три стопочки каждому. После всех приятных переживаний этого дня хорошая водочка потянула ко сну, да и времени было уже около 2 часов ночи.
Я ложился спать последним. Уложены дрова в печь. Гасится »Колеманка». И с радостью на боковую, прокручивая перед сном картины сегодняшнего знаменательного дня — дня первого гусака.
Весенняя охота на гуся или бегство от себя к себе Часть 1>>>
Весенняя охота на гуся или бегство от себя к себе Часть 2 >>>
Весенняя охота на гуся или бегство от себя к себе Часть 3 >>>
Весенняя охота на гуся или бегство от себя к себе Часть 4 >>>
