 |
Добрушский район Беларуси до аварии на Чернобыльской АЭС славился своими охотничьими угодьями. Теперь охотников в районе осталась едва ли десятая часть от прежнего количества: лишь один из трех-четырех кабанов пригоден в пищу. Однако зверье, которого по-прежнему много в Добрушских краях, продолжают нелегально отстреливать российские охотники. |
Еще четверть века назад Добрушский район славился своими охотничьими угодьями. Обширные леса были богаты дичью. Все изменилось после аварии на Чернобыльской АЭС. Площадь угодий сократилась на 70 процентов, а охотников в районе осталась едва ли десятая часть от прежнего количества. Даже в зоне, где разрешено охотиться, лишь один из трех-четырех кабанов пригоден в пищу. Однако зверье, которого по-прежнему много в Добрушских краях, продолжают отстреливать. Правда, не местные охотники, а соседи из России. И, самое главное, не спрашивая разрешения…
“Угольная” земля
Если посмотреть на карту Беларуси, можно увидеть, что в Добрушском районе расположился небольшой островок российской территории — около 600 гектаров земли, которая относится к Злынковскому району Брянской области. Мало кто знает, как на белорусской земле появился этот клочок российской территории.
Рассказывают, что еще в начале ХХ века крестьяне из небольшого брянского села бедствовали от сильного неурожая — земли местные уж очень неплодородные были. Вот и решили смельчаки, жившие в постоянной нужде, отправиться за океан — в США — и заработать денег в угольных шахтах в Пенсильвании. Вернулись домой они незадолго до Первой мировой войны и купили себе землю у белорусского землевладельца. Назывались те места Медвежья Дубрава и Санина Поляна. После того как Российская империя стала Советским Союзом, а Россия и Белоруссия — социалистическими республиками, объединенный комитет, организованный Центральным исполнительным комитетом и состоявший из представителей обеих республик, урегулировал проблемы административных границ. Саньково и Медвежье были оставлены в РСФСР. После аварии на Чернобыльской АЭС деревни стали непригодны для жизни, жителей эвакуировали и запретили возвращаться в собственные дома. А сама территория Санькова и Медвежьего так и осталась российским анклавом в Беларуси.
“Раньше дрались даже”
Постепенно весь российский островок зарос лесом. Стало быть, и зверье сюда пришло — бей не хочу. Вот только с белорусской стороны вся территория вокруг закрыта для охоты.
С одной стороны — так называемая зона покоя, а с другой — уровень радиации превышает отметку в 15 кюри.
— Основная масса дикого зверя скапливается именно в зоне покоя, — рассказывает начальник отдела архитектуры, строительства, жилищно-коммунального хозяйства и по проблемам ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС Добрушского райисполкома Александр Кондратенко. — Для белорусских охотников доступ в эти места закрыт, а россияне полным ходом вели охоту на своей территории.
По крайней мере, так обстояли дела, пока зверь водился в анклаве. Охотиться на своей территории россиянам никто не возбраняет. В этом плане правила пребывания на загрязненных территориях у них более лояльны, чем у белорусов. Правда, плюсов в этом явно немного: дельцы били зверье без разбору, а замеры уровня загрязнения мяса никто не проводил. Впрочем, постепенно зверь на российском клочке земли перевелся, а запретный плод, как говорится, всегда сладок…
— Белорусских охотников на загрязненной территории нет, природоохранные организации все проконтролировать не могли, поэтому россияне чувствовали себя безраздельными хозяевами, — говорит руководитель Добрушского районного совета общественного объединения “Белорусское общество охотников и рыболовов” Петр Сидоренко. — Поначалу делали все хитро: охотились только на территории анклава, покрытого лесами. Останавливаются на своей территории, гонят зверье к себе и бьют все, что шевелится. И заявляют нагло: “От вас еще придет”. Мы там не имеем права ни охотиться, ни находиться. Раньше дрались даже. А после и совсем осмелели тамошние охотники. Стали и лес на нашей территории заготавливать. А после участились набеги на приграничные деревеньки Морозовку и Кругловку. Местные жители звонят и говорят, что люди приезжают на охоту на снегоходах и вездеходах.
Нынче же у самой белорусско-российской границы выросли целые базы отдыха…
— Одна такая появилась на границе с Беларусью лет пять назад, — говорит Петр Сидоренко. — Сюда приезжают охотники из Москвы, Санкт-Петербурга, Брянска… Высокие заборы, самая навороченная техника: квадроциклы, снегоходы, вездеходы. Охотились только в зоне отчуждения и творили что хотели.
Лет пять-шесть назад высказывали предложения о демаркации границы и включении анклава в состав Беларуси. Однако вопрос так и остался на уровне обсуждения…
Под местным контролем
Охотники со стажем вспоминают, что во времена, когда для них была разрешена охота, россияне и близко не появлялись в этих местах. Все было под контролем. А сегодня, по их словам, регулярного контроля за зоной нет. Никто эту территорию охватить не сможет. Природоохранные организации работают в основном по сигналам от населения.
Рассказывают, что однажды лесник Шабринского лесничества поймал россиян с “добычей” — лесом промышляли. Выслеживал их давно, а незадолго до случившегося в отпуск пошел. Но территорию свою все равно осматривал. И вот как раз российские дельцы за древесиной приехали. Вывезли 54 кубометра дуба. Поймал их на российской земле, так потом еще объяснительные писал, почему в отпуске на российской территории действовал. Чуть работы не лишился.
Белорусские охотники бьются над разрешением на охоту в закрытых зонах. Тем более, в законодательных документах есть пункты, за которые можно зацепиться…
— Уровень радиации в зоне держится на отметке 15 кюри, — объясняет Александр Кондратенко. — По нашему законодательству, охота в зонах, где уровень радиации не превышает 40 кюри, разрешена. Но при наличии заключения администрации зоны отчуждения. Два года подряд бьюсь над тем, чтобы включить ту зону в арендуемые угодья, но согласования добиться так и не удалось. Более того, такое разрешение не может получить ни один район Гомельской области. Выходит, что мы охотиться не можем, но “пробел” восполняют российские охотники. Наши говорят, что, если бы им было разрешено заниматься промыслом, никакого передела территории не случилось бы. Просто угодья были бы под контролем белорусов.
“Там свои законы”
Впрочем, специалисты заверяют, что такого беспредела, какой был еще лет пять назад, в зоне отчуждения уже нет.
— Да, раньше россияне действительно творили, что хотели, — рассказывает начальник Гомельской областной инспекции по охране животного и растительного мира Вячеслав Рогаль. — И сейчас есть нарушения, но совсем не в том масштабе, как раньше. Тем не менее в части случаев мы абсолютно бессильны. К примеру, зашел человек без ружья на нашу территорию, крикнул, и зверье побежало уже на российскую землю. А там свои законы. Если есть вылазки на нашу территорию, то мы сразу получаем сигнал и немедленно реагируем с привлечением соответствующих структур.
По словам Вячеслава Николаевича, Добрушский райисполком действительно обращался с просьбой разрешить на загрязненных территориях регулирование численности дикого кабана с целью уменьшения негативных последствий после его набегов на сельхозполя. Однако разрешение так и не было получено.
— Каждый шаг в зоне отчуждения должен быть урегулирован, — объясняет Вячеслав Рогаль. — К примеру, есть разрешение на отстрел кабана. Но стрелять его можно только в буферной зоне. Да и мясо в пищу не пригодно. Вот наши охотники и не хотят этим заниматься. Каждый преследует собственную выгоду. Вполне реально заключить договоры с сельскохозяйственными организациями, что расположены в зоне отчуждения (таких в Добрушском районе три. — Прим.авт.). За каждого кабана, убитого на сельхозполе, хозяйство заплатит 70 тысяч рублей.
Очевидно, что непрошеные гости из соседнего государства нашли лазейку, благодаря которой добывают белорусскую дичь на загрязненных радиацией территориях. Однако до сих пор решения проблемы так и не найдено.
Александр Чернухо
| 8 (495) 626-22-06 8 (495) 626-21-06 |
Другие статьи на ту же тему:
