 |
Береста обладает удивительными качествами: не впитывает воду, не проводит тепло, имеет малый вес и достаточную прочность. Бересту употребляли для строительства дома, делали из нее посуду, в которой не портились продукты, а в Поморье даже шили одежду. Теперь береста — в основном материал для сувениров и поделок. Как возрождают современные мастера старинный берестяной промысел? Рассказывает директор ООО «Шадринская берестяная мастерская «Честа» Владимир Махнюк. |
Бескрайни просторы Отечества родимого, несчетно число мастеров-умельцев и художников русских, живших и живущих на землях предков своих. Нет ремесла народного, нет такого дела рукоприкладного, в которое не вкладывалась бы душа мастера, произрастая и расцветая в нем до границ бескрайних и высот недосягаемых. От отца к сыну, из поколения в поколение передаются опыт, техника, приемы. Индивидуальность одного сливается с другими, и струйкой ручейка впадает в широкую реку мастерства, создает образ целостного народного искусства: вечного, прекрасного и бесконечного в своем разнообразии.
Берестяной промысел нельзя назвать только русским, так как кору березы использовали все народы, на землевладениях которых росла белокорая красавица. Но именно русский умелец вдохнул в это занятие такую глубину духа, что наша береста превратилась в подлинные произведения искусства.
Внимание наших предков к бересте объясняется ее замечательными природными свойствами: береста совершенно не впитывает воду, не проводит тепло, способна обеззараживать, имеет малый удельный вес и достаточную прочность. Долговечность бересты не подвергается никаким сомнениям, достаточно вспомнить об известных берестяных грамотах, которым насчитывается более восьми сотен лет.
В прошлые века на всех северных базарах и ярмарках России продавались большие полотнища бересты, называемые скальём. Их употребляли в строительстве, прокладывая в один–два слоя под штукатурку, что предохраняло строение от гниения и сохраняло тепло. На востоке Сибири и в Якутии местные жители делали из бересты временные жилища. Охотники, уходя на промысел, брали с собой свернутую в рулоны бересту, и она не давала им замерзнуть в холоде зимней ночи, позволяла отдохнуть и набраться сил для нового нелегкого дня. А летом шалаш из бересты защищал промысловика от жары. Из бересты делали лодки, детские колыбели, трафареты узоров для рукоделия и прочее. На севере Сибири из березовой коры делали ночные люльки для малышей, в отличие от дневных – из дерева. В такой колыбельке малыши не мерзли и спали здоровым сном. На жаре, во время полевых работ, берестяная утварь сохраняла продуктам и напиткам прохладу и свежесть, а зимой не давала замерзнуть. Молочные продукты не закисали в берестяных емкостях до двух–трех суток. Стоит упомянуть и Поморье, где бересту научились обрабатывать таким образом, что она приобретала свойства кожи, и из нее шили одежду. Сегодня в музеях Архангельской области можно увидеть сшитые из бересты пиджаки, сюртуки, сапоги.
В настоящее время современных технологий свойства бересты почти забыты. Но выходя из деревенских изб вчерашнего дня, береста начинает завоевывать городские квартиры, привлекать к себе внимание выставочных залов. Уникальные свойства, большое разнообразие приемов работы с этим материалом и способов его обработки дают в руки мастера огромные возможности. Освоив городское культурное пространство, в котором упор с утилитарного назначения бересты был смещен на декоративно-прикладное, крестьянский промысел стал городским ремеслом. В качестве примера этому наглядно служат промыслы Вологодской, Шемогородской, Прокопьевской бересты. Современные мастера берестяных дел не стремятся сделать и продать на ярмарке как можно больше одинаковых туесков, а создают исключительные произведения, привлекающие внимание необычностью материала, воплощенного в знакомые формы.
Когда заходит речь об изобретении чего-то нового, например велосипеда, человеческая натура сразу же восстает в праведном возмущении: что все уже, мол, давно изобретено и куда тебе, обыкновенному человеку, преодолеть силу тяжести без посторонней помощи…
Однако стоит погрузиться в изучаемый материал полностью, без остатка, чтобы ни один твой волос не оставался над поверхностью, то тут же, перед мысленным взором, открываются необъятные просторы непаханой нивы. Вот оно – бескрайнее поле для творчества, работай, твори…!
Довольно длительное время я работал с берестой в общепринятом привычном направлении: стаканчики, шкатулки, туеса и пр. Варьировал лишь с внешним оформлением, год за годом экспериментируя с орнаментом и стилем. И жизнь моя в это время была привычная и монотонная. Все было хорошо и спокойно до тех пор, пока в голову не пришла шальная идея: а почему бы не сделать из бересты крынку для молока? И сразу же начался процесс, который можно назвать творческим: заработала мысль, назойливой мухой закружила над проблемой придания формы крынки бересте, при этом надо было сохранить утилитарность изделия. Упорный труд не пропал даром, и поставленная цель была достигнута. На свет появилась берестяная крынка, в которой молоко без холодильника хранилось до 3 суток!
И тут я понял, что береста открыла для меня такие широкие просторы для творчества, что от такой перспективы даже голова закружилась. Сразу же сформировалась цель: открыть для бересты двери столичных музеев и галерей, поставить ее в один ряд с золотыми и серебряными произведениями искусства. Настало время работать над другими столовыми предметами. И я сразу же взялся за изготовление чайника. Вот работа, которая поглощает тебя целиком и полностью. Ты не о чем ином и думать не можешь; с утра до вечера, и даже ночью, во сне, также приходят идеи: одна за другой. Забываешь обо всем…!
Затем процесс приобрел лавинообразный характер, и появились берестяной бочонок, бадейка, братина. И, наконец – самовар из бересты. В нем нельзя было кипятить воду, но разливать кипяток по берестяным чашкам, делая заварку в берестяном чайнике, одно удовольствие. Спустя три года я разработал и сделал первый берестяной самовар, не уступающий своему медному самоварному предку. С трубой, с дымом — все как положено. Вода вскипает от сгорающих щепок или шишек, в стальном титане. Остальное — только береста.
А когда в жаркий полдень я испил холодного пива из берестяного бочонка, простоявшего на солнцепеке несколько часов, да попил вечером чайку из берестяного самовара, то понял, что приближаюсь к поставленной цели.
Молочник. Владимир Махнюк
Является ли мое искусство народным, или нет – решать не мне. Я работаю с традиционным материалом, но в необычных для бересты формах. В оформлении изделий использую славянскую символику (обереги) и традиционные русские орнаменты. При этом стараюсь не нагромождать излишние кружева орнамента, чтобы можно было увидеть сам материал, прочувствовать его. Береста способна воздействовать и на зрение, и на осязание, и на обоняние. Запах свежей бересты, разнообразная, хорошо подобранная гамма оттенков, теплота и нежность на ощупь – все это не может оставить человека равнодушным.
Любовь к березе, воспетая поэтами, не случайна. Душой мы родственны, землею сроднены. И мастеру надлежит выразить эту любовь так, чтобы она стала видна окружающим, чтобы чувства, вырвавшись наружу, обрели материальный облик в гармонии формы и цвета, в песне узора.
Шло время, год за годом, в мастерскую приходили и уходили ученики: и дети, и взрослые. Кое-кто оставался, хотя таковых были единицы. Не хватает терпения у современного человека. Надо все – и сразу. А что бы мастером стать – время нужно не малое, и терпения – воз, и соли – пуд. Но, стали появляться ученики, подмастерья и наконец новые мастера. И так, в декабре 2010 года в Шадринске появилась берестяная мастерская «Честа», работающая под моим руководством. Администрация местной мебельной фабрики помогла решить проблему с производственными, выставочными и офисными помещениями. И работа, милая сердцу и душе, пошла дальше. За все эти годы творения на этом поприще у шадринской бересты появились свои поклонники и ценители. И на сегодняшний день, несмотря на отсутствие до сих пор собственного магазина розничной торговли, у мастерской нет проблем со сбытом изделий. Постоянный поток заказов не дает мастерам сидеть без дела. А самой большой проблемой остается отсутствие свободного времени для созидания новых изделий, для воплощения в жизнь идей, тесной очередью томящихся в умах и душах мастеров-берестянщиков. Постоянная выставочная деятельность по России и за рубежом вывела шадринскую бересту на широкий уровень известности, и теперь от приглашений со всего света нет отбоя. Изделия шадринской берестяной мастерской зачастую служат в качестве подарков на самом высоком правительственном уровне. Шадринская береста на сегодняшний день хранится в Московском музее ДПИ, в Шанхайском музее центра промыслов и ремесел, в Тульском музее самоваров, в Екатеринбургском и Челябинском музеях изобразительного искусства, в музее Русского географического общества, в Чебоксарском государственном художественном музее, в Шадринском краеведческом музее, а также в многочисленных частных коллекциях по всему миру.
Глобус из бересты. Владимир Махнюк
И все это – обычная береста – верхний слой коры березы. Удивительная и волшебная. Только она может глубоко проникнуть в русское сердце и тронуть спрятанные там струны памяти. И это не выдумки. Это вспоминание рода, воплощенное руками потомка в рукотворное изделие.
Владимир Махнюк
Другие статьи на тему Народные промыслы:
- Город Семенов: родина Хохломской росписи
- Народные промыслы: Шуйское мыло в наши дни
- Палехская миниатюра умирает?
- Бедственное положение народных промыслов в России
- Как появилась палехская миниатюра?
- Живые традиции в Южно-Сахалинске
- Народные промыслы: Богородская игрушка
- Народные промыслы : Кузнецы из Пскова
- Народные ремесла Алтая выставляются в Москве и получат 2,8 млн рублей
- Тагильские подносы. История и возрождение народного промысла
- Секретное оружие: Хакасский национальный костюм
- Прошлое и настоящее Каслинского художественного литья
- Американский бизнес на русских матрешках
- Национальные фестивали: Золотая хохлома, Бажовка, Икэнипкэ
