Породы лошадей: Владимирские тяжеловозы

Породы лошадей: Владимирские тяжеловозы

В Гавриловом Посаде занимаются разведением чрезвычайно редкой породы лошадей — владимирских тяжеловозов. В мире всего несколько тысяч «владимирцев», а выводят их только на трех конезаводах — в Гавриловом Посаде, Юрьеве-Польском и во Владимире. Выведением сверхвыносливой породы лошадей стали заниматься в конце XIX века, а в 1946 г.  владимирский тяжеловоз был зарегистрирован как отдельная порода.

Снег заглушил топот копыт. Все произошло очень быстро — я не слышала ничего, пока табун лошадей не влетел в открытые ворота. Десятки мощных животных неслись по плацу прямо на меня — неправдоподобно большие, с ногами-колоннами и демоническими черными гривами. От ужаса мозг переклинило, и он выдал одну-единственную картинку: Муфаса из мультика «Король Лев», окончивший свою жизнь под копытами антилоп.

Но раздался резкий свист, лошади сами разделились на группы и друг за другом вошли в конюшни по периметру плаца. У одной из конюшен стоял коренастый человек с суровым лицом — собственно тот, кто свистел. Я вознесла хвалу богам за чудо и помчалась с благодарностями к своему земному спасителю.

— Могли затоптать, конечно. Не специально — один другого толкнет, тот оступится, и все, кранты — такой конь под тонну весит, — невозмутимо сказал спаситель, представившийся Юрием Владимировичем. Как выяснилось позже, Юрий Владимирович почти тридцать лет служит конюхом и тренером — у него страх перед лошадьми, обоснованный или нет, за годы притупился. Не затоптали ведь, даже не задели, что попусту рассуждать?

…Все началось с любопытства. В Гаврилов Посад, что в 30 км от Суздаля, мы приехали за материалом о старейшем из ныне действующих конезаводов в России. Лошадей здесь начали содержать еще при Иване Грозном, а архитектурный ансамбль конезавода, напоминающий небольшой замок с башней, возвели при Екатерине II. Лошади, история, архитектура — сочетание безотказное.

Пока решали, кто будет нашим проводником на местности, фотограф убежал снимать архитектурные детали, а меня «забыли» на просторах злополучного плаца — огромного внутреннего двора. Так и произошла эпическая встреча с главными обитателями Гаврилово-Посадского конного завода — их загоняли в конюшни после прогулки на свежем воздухе.

Владимирский тяжеловоз
Гаврилово-Посадский конезавод. Владимирский тяжеловоз. Фото: Евгений Птушка / Strana.ru

— Я не зоотехник и не селекционер. Работаю конюхом, сторожем. Ухаживаю за лошадьми, кормлю их, убираю за ними. Но показать конюшни могу. С 1985 года тут, знаю все, — Юрий Владимирович, вопреки суровой внешности, оказался неожиданно дружелюбным. Он и стал нашим проводником по мрачным, едва освещенным лабиринтам старинного здания.

Папа

В конюшнях холодно и непривычно тихо — лошади не фыркают, не топают, стоят на одном месте и глядят сверху грустными глазами. Ужас от первой встречи на плацу прошел. Тогда они показались мне гигантскими, сейчас — просто огромными.

Мы знали, куда едем: в Гавриловом Посаде занимаются разведением чрезвычайно редкой породы лошадей — владимирских тяжеловозов. Но одно дело знать, другое — видеть. В мире всего несколько тысяч «владимирцев», а выводят их только на трех конезаводах — в Гавриловом Посаде, Юрьеве-Польском и во Владимире. Как отдельная порода, владимирский тяжеловоз был зарегистрирован недавно — в 1946 году, но выведением сверхвыносливой крупной лошади для работы на тяжелых нечерноземных почвах во Владимирской губернии начали заниматься еще в конце XIX века. Для этого завозили тяжеловозов из Европы– английских шайров и шотландских клейдесдалей. Владимирские тяжеловозы — потомки европейских жеребцов (шайры и клейдесдали — самые крупные лошади в мире) и местных, владимирских, кобыл.

— Вы не думайте, что если он такой большой, значит, неповоротливый или какой-нибудь тугодум. Просто он несуетливый, — Юрий Владимирович подходит к каждому стойлу и медленно гладит морды с белой отметиной. Такие полосы ото лба к носу — еще одна отличительная черта владимирских тяжеловозов. — Сейчас мы не тренируем лошадей, потому что соревнований мало, денег на них не выделяют. У тяжеловозов как? Не гонки, а испытания. На выносливость, кто больше и быстрее груз провезет. Я много лет готовил лошадей к таким испытаниям, тренировал их. Так они у меня на голос отзывались, не нужно было даже за поводья браться — такие это умные лошади. Просто говоришь коню, например, «налево», — он и идет.

Юрий Владимирович открывает стойло, спокойным голосом просит коня выйти. Тот выходит, дает себя сфотографировать и погладить. Когда фотосессия окончена, конюх так же спокойно говорит коню возвращаться «домой», что тот и делает.

Владимирский тяжеловоз
Гаврилово-Посадский конезавод. Владимирский тяжеловоз. Фото: Евгений Птушка / Strana.ru

— Владимирские тяжеловозы привыкли работать для людей. После войны только они и спасали — техники, чтобы пахать, не было, да и телегу по непроходимым дорогам лишь они вытянуть могли. Верхом на них тоже ездить одно удовольствие: тяжеловоз под тобой не дергается, а сидишь высоко, как Илья Муромец. Я вот трехлетних детей катал на тяжеловозах, когда у нас конноспортивная секция работала. Жаль, что закрыли. Людям нужно с лошадьми общаться, уж больно злые все становятся, нервные, — Юрий Владимирович грустно оглядывает стены, когда-то бывшие белыми. Их покрывает плотная паутина — кажется, что она тоже с тех, екатерининских времен. Во взгляде конюха читается сожаление о чем-то большем, не только о закрытой секции.

— В советские времена стены каждый год белили, по субботникам мы тут каждую пылинку сдували. Гордились — на таком старинном конезаводе работаем. Да я и сейчас горжусь. И работу свою, хоть она и тяжелая, люблю. Тут ведь без любви не протянешь. Что на конезаводе за триста лет изменилось? Воду, какую-никакую, подвели. Свет есть. А навоз как таскали на себе в корзинках, так и таскаем. Мало охотников до такой работы. Ребята местные поедут в Москву на месяц, работают вахтовым методом и привозят денег столько, сколько я за полгода зарабатываю. Нет, сейчас платят лучше, вы не думайте, что жалуюсь. Тут сколько ни плати — чтобы с лошадьми работать, нужно, чтобы у тебя для лошади что-то в душе было. Иначе никакими деньгами сюда не заманишь.

Источник средств на содержание конезавода, по сути, один: продажа породистых жеребят. Их покупают владельцы конюшен и прочие лошадники. Тяжеловозы сейчас в моде, особенно у крупных представителей сильного пола, чей вес переваливает за центнер. Покупают и фермеры — в основном, из Сибири. Кто-то продолжает использовать лошадей в хозяйстве, другие «женят» владимирских тяжеловозов на местных кобылах и получают приплод крупных коней.

У Гаврилово-Посадского конезавода есть всё, чтобы стать очень популярной и небанальной туристической достопримечательностью — редчайшие лошади в сочетании с историей и архитектурой делают это место единственным в своем роде в России. Тем не менее, туристы здесь нечастые гости.

— К нам на экскурсии иногда приезжают группы, табун смотрят, конюшни. Правда, покататься нельзя — из-за того, что мы больше не тренируем лошадей, они у нас необъезженные. Ни под верховую езду, ни чтобы их в повозку запрягать. А коням-то плохо — им двигаться нужно, а не только в загоне да стойле стоять, — Юрий Владимирович с досадой махнул рукой. — Никому ничего не надо.

У самого Юрия Владимировича лошадей нет, хоть он и держит свое хозяйство. На вопрос «почему?» парирует: «На тракторе-то быстрее пахать».

— А для души?..

— Для души? — Юрий Владимирович задумывается, будто его впервые спросили о его собственной душе. Пожимает плечами. — Для души вот у меня сколько, — улыбается он, обводя рукой конюшню.

В этот момент я вспоминаю, что привезла лошадям гостинцы. Бегу к машине, достаю пакеты с яблоками и морковкой, отдаю Юрию Владимировичу. Он трогательно прижимает их к груди и смущенно говорит, что лошади к таким лакомствам не привыкли. Тем не менее, делит яблоко на несколько частей и протягивает кусок одному из тяжеловозов. Уходя, слышим, как Юрий бормочет:

— Ну, давай, сынок, ешь.

Мама

— От конюха зависит, какой характер будет у лошади. Если человек добрый, спокойный, то и лошадь вырастет приветливой и адекватной. Обычно конюх и его подопечные очень схожи по темпераменту, больше, чем родители с детьми, — теперь мы ходим по конюшням другого конезавода, в селе Косинское, что возле Юрьева-Польского. Роль экскурсовода взяла на себя Ольга Евсеева — главный зоотехник, селекционер и управляющий в одном лице. Тоненькая, миниатюрная Ольга работает с тяжеловозами уже двадцать пять лет.

От Гаврилова Посада до Юрьева-Польского — сорок минут на машине, хоть административно два города относятся к разным областям — Ивановской и Владимирской. Посетить оба конезавода можно за один день, включив в туристический план еще и осмотр обоих городков, в которых есть все, что нужно путешественнику: интересная старинная архитектура, провинциальное спокойствие, живописный ландшафт вокруг. А на владимирских тяжеловозов, как выяснилось, можно смотреть бесконечно. Это не животные — это чудо природы.

— Вот кобыла, Верба, она у нас суперчемпионка среди всех тяжеловозов. На испытании по тягловой выносливости, когда лошадь должна провезти груз весом девять тонн на максимальное расстояние, смогла протащить его на 1203 метра. Все как в жизни — женщины самые выносливые, — смеется Ольга.

Чтобы было понятно: Верба в одиночку протащила на километр эквивалент двух КАМАЗов.

Владимирский тяжеловоз
Юрьев-Польский конезавод. Владимирский тяжеловоз и его тренер. Фото: Евгений Птушка / Strana.ru

— У нас и покататься можно, не только посмотреть. Многие лошади объезжены, с ними тренеры работают. Можно верхом, даже если совсем не умеете — тяжеловоз никогда не понесет. Если почувствует страх седока, будет идти очень медленно. Когда в Юрьеве-Польском проходит фестиваль «Богатырские забавы», к нам всегда туристов возят. Зимой на санях редко катаем, а вот как раз летом в экипаж или телегу запрягаем лошадь. Есть даже детский туристический экипаж. Нам все это добро досталось вместо обычных государственных дотаций в конце девяностых, — словно оправдывается Ольга за такую роскошь.

Юрьев-Польский конезавод по своей ветхости не уступает историческому Гаврилово-Посадскому, хотя построили его на базе колхоза в начале 1960-х.

— Цели у нас с конезаводом в Гавриловом Посаде одинаковые — разводить уникальных владимирских тяжеловозов. Только наш конезавод — это частная собственность, а там ОАО. Нас в 2005 году выкупил владелец холдинга «Монастырское подворье». Человек верующий, решил помочь сохранить породу. Он не конник, просто сделал что-то вроде благотворительного жеста. Лошади на месте остались: Владимирская область без владимирских тяжеловозов — это было бы странно. Теперь есть возможность продолжать селекционную работу, а деньги зарабатываем обычным способом — продаем жеребят, — как и Юрий Владимирович, Ольга идет по конюшне, заглядывая в каждое стойло и что-то попутно отмечая про себя.

— По-хорошему, туристов нужно возить в конные клубы, а не на конезавод. Мы все-таки занимаемся селекционной работой, а для обслуживания туристов нужны отдельные люди. Нам бывает просто ни до кого — случка начинается в феврале и длится до июня. А к январю уже и жеребята рождаются — лошадь ходит беременная 11 месяцев. К тому же, сейчас почти каждый конный клуб старается приобрести хотя бы одного тяжеловоза — это, так сказать, эксклюзив. Такие ведь они статные, красивые, добрые, — Ольга улыбается, искренне любуясь лошадьми, с которыми работает каждый день. — Но если люди хотят приехать, посмотреть на целый табун наших владимирцев, то могут мне позвонить, договоримся.

Ольга приехала на Юрьев-Польский конезавод в 1988 году, после окончания института по специальности «зооинженер». Сначала думала, что будет заниматься рысаками — влюбилась в них, пока была на практике. Но увидела тяжеловозов и поняла, что новая любовь — навсегда. В 1997-м защитила по «владимирцам» диссертацию.

— Мы регулярно на выставки ездим в Москву, Санкт-Петербург. Почти всегда получаем награды, наши лошади становятся чемпионами в своей породе. Накладно, конечно, возить, но это популяризация породы, ее реклама. За этим стоит обычный каждодневный труд — тяжелый, здоровья очень много уходит. Тут нужно гореть своей работой, иначе никак, — Ольга не хвастается, просто констатирует факт. — Понимаете, эти лошади мне как дети не только потому, что я ими занимаюсь ежедневно. Они — плод моего интеллектуального труда. Я — третье звено в процессе рождения нового существа, потому что от меня зависит, кто будут его родители, каким он получится. Это особое ощущение.

За кадром остается другая история: в холодных конюшнях Ольга простудилась так, что до сих пор не может восстановиться. В прошлом году повредила колено, теперь не знает, сядет ли верхом на лошадь в обозримом будущем — здоровье все чаще подводит. Но, задумчиво глядя на молодых жеребят в загоне, она рассуждает о другом:

— Для чего живут люди? Чтобы что-то создать. А если не создать, то, хотя бы, сохранить. И я думаю: господи, если уж досталась мне такая судьба, я буду ей следовать. Буду созидать — я занимаюсь выводом новой линии владимирских тяжеловозов. Создать линию — то есть новый подвид, — почти так же сложно, как и породу, это занимает очень много лет. Но мне это интересно. Возможно, мою линию Литого закончат после меня. Но я положила начало.

К Ольге из-за ограждения загона тянется один из тех жеребят, в процессе рождения которого она была «третьим звеном». Ольга ласково трет его голову и с улыбкой спрашивает:

— Да, сынок?

Виктория Головкина

***

КСК Левадия катание на лошадях

Подробнее о Конно-спортивном комплексе Левадия >>

 Другие статьи на тему Породы лошадей:

Оцените статью