Золотая Хохлома: Возникновение школы художественной обработки дерева

Откуда современные мастера хохломской росписи черпают знания и навыки? Как удалось им сохранить старинные традиции народного промысла — пламенной Хохломы? В книге Людмилы Васильевны Шевчук «Дети и народное творчество» рассказывается о создании школы художественной обработки дерева и об истории школы с момента создания до конца 20 века.

В начале XX в. в городе Семенове появились мастера, которые из дерева создавали сказочно прекрасные вещи. Ковшечник Антип Ершов мог, словно скульптор, любую вещь из дерева изваять: медведя с поводырем, всадника на коне, ковш-утицу, рака с клешнями… Хохломской художник Антонина Кузнецова превращала деревянные скульптуры Антипа в «золотые», а по «золотому» фону пускала узоры из пламенной киновари. Тайны хохломского письма Антонина постигала у старых хохломских мастеров Семена Юзикова и основателя Семеновской художественной школы Георгия Петровича Матвеева. Тогда-то и родилась в народе легенда, будто Антип Ершов, Георгий Матвеев, Семен Юзиков и Антонина Кузнецова — потомки жителей легендарного града Китежа, исчезнувшего и погрузившегося в озеро на глазах Батыевой орды. В этом прекрасном городе деревянные дома были одеты в резьбу, словно в рубашку, там жили талантливые мастеровые люди, лучше которых никто не умел петь песни, украшать дома и шить нарядную одежду. А еще будто бы умели китежане превращать деревянную посуду в золотую…

Такова народная легенда. А как на самом деле? Кем и когда искусство пламенной Хохломы из ковернинских лесов было занесено в Семеновский край?

Одним из знаменательных событий в жизни хохломского промысла было создание в 1916 г. в Семенове Школы художественной обработки дерева (школы ХОД). Почему в Семенове, а не в Хохломской волости решили создать такую школу?

Хохломская волость располагалась в глубине, а город Семенов, основанный в 1779 г., — под боком у купеческого Нижнего Новгорода. Крестьяне Семеновского уезда в XV11I—XIX вв. хлебопашеством почти не занимались. Наибольшее развитие здесь получили ложкарный и посудный промыслы, благодаря которым Семенов становится торговым центром Заволжья.

Знаменитый ложкарный промысел Семеновского уезда приближается к мануфактуре. Здесь четко выделялись узкоспециализированные операции, выполнявшиеся разными работниками. «Белье» изготовляли токари и ложкари-надомники. Его за бесценок приобретали у кустарей скупщики, они же отвозили белую ложку на окраску женщинам близлежащих селений — Деянова, Жужелок, Хвостикова.

В Семенове делали ложку «желтенькую», т. е. покрытую олифой (без «золота») и «крапленую» (с рисунком: рисовали цветы, птичек, дома, колокольни, башни и т.п.). Расписывали ложку женщины и дети. «Золотую» ложку по хохломской технологии расписывали в Хохломской волости. Простую ложку украшали маленькими звездочками, нанося узор штампиком-трафаретом. Кустари получали мизерную плату за свой труд: изготовляя до 160 ложек среднего размера, хороший мастер зарабатывал в день не более 40 копеек, а красильщики и лачилы получали и того меньше — 15—20 копеек в день.

Братина с хохломской росписью. Семеновский район. Первая половина XIX века.

В Семенове очень хотели открыть художественную школу, да все никак не получалось. В протоколах Семеновского уездного собрания за 1904 г. находим такую запись: «Признавая открытие токарно-красильной мастерской-школы желательным, собрание ассигновало 1500 рублей, недостававших на ее устройство, помимо пособий губернского земства». Но открыть школу тогда не удалось — казна отказалась дать лес, необходимый для строительства помещения, а губернское земство не выделило пособие.

Случилось это только через десятилетие. В Нижнем Новгороде глава города промышленник-миллионер Д. В. Сироткин держал модный магазин кустарных изделий, где можно было купить расписные солонки и деревянные игрушки, плетеную мебель, фигурные павловские замки и балахнинские кружева, все, что только могли скупщики Сироткина приобрести на знаменитой Нижегородской ярмарке да на местах у кустарей.

Постоянными покупателями магазина кустарных изделий были «просвещенные» купцы. В те годы в столице возрос интерес к «вещицам в русском вкусе», и среди купечества распространилась мода «на все русское». Купцы строили себе дачки-терема с коньками и петушками, украшали свои гостиные «славянскими» буфетами и вышитыми полотенцами. Эти-то «ценители» народного искусства высказывали и мнение о том, что рисунки «неученых» народных мастеров слишком просты и грубы и их надо «улучшить».

Миллионер Сироткин был заинтересован в том, чтобы хохломские мастера поставляли ему вещи, отвечавшие вкусам покупателей его магазина. Он и предложил Нижегородскому земству открыть школу хохломской росписи в Семенове, где были развиты деревообрабатывающие промыслы.

Для руководства школой А. М. Горький предложил Сироткину своего друга Георгия Петровича Матвеева. Выходец из семьи безземельного крестьянина, Матвеев рано начал работать по найму. В восемнадцать лет стал каменщиком. Работал на стройках, научился разбираться в чертежах, увлекался рисованием.

В начале XX в. он приезжает в Нижний Новгород, где знакомится с А. М. Горьким. Георгий Петрович занимается распространением нелегальной литературы и листовок. А когда выдаются свободные минуты — с увлечением рисует… Однажды его этюды попались на глаза Горькому, и он посоветовал Матвееву взяться за учебу. Но вместо школы живописи Матвеев попадает в Нижегородскую тюрьму, откуда его через некоторое время выпустили под надзор полиции. Затем снова арест и высылка под надзор полиции на три года в Архангельскую губернию.

Вернувшись из ссылки, Матвеев приезжает в Петербург и поступает учиться в художественную школу Штиглица. После трехлетней учебы в 1916 г. молодой художник возвращается в Нижний Новгород. Но найти работу для него оказалось делом непростым: его связь с революционерами была известна в Нижнем «сильным мира сего», и художник стучался в запертые двери.

Именно в это же время нижегородский голова Д. В. Сироткин ищет кандидатуру на должность заведующего школой хохломской росписи в Семенове, где была построена мастерская с отжарочной печью. Пригласили в эту школу художника Александра Ниловича Дурново. Но ему показался скучен глухой городок с его мелкокупеческим обществом. Не было тогда в Семенове ни средней школы, ни театра, ни кино, ни порядочных шоссейных дорог, ни железной дороги. И Александр Нилович, глубоко разочарованный, уехал из Семенова. После этого художники, словно по сговору, обходили предложения Нижегородского земства. Это и заставило миллионера Д. В. Сироткина пригласить на работу Г. П. Матвеева.

В своих воспоминаниях Георгий Петрович рассказал, как проходила его встреча с городским головой, коммерсантом и пароходчиком: «Вам что угодно? — обратился ко мне Д. В. Сироткин.— Когда я отрекомендовался, лицо Дмитрия Васильевича вдруг позеленело, руки произвели взмах и он закричал на меня: «Служить поедете? Служить! Служить ко мне! Смотрите! — кричал он, вертя руками перед моим лицом. — Смотрите — верой и правдой!» И разве мог иначе встретить знатнейший на Нижегородской бирже человек, один из крупнейших держателей акционерного общества «Волга», революционно настроенного художника Г. П. Матвеева, за плечами которого были три года архангельской ссылки? В магазине купца Матвеев получил 500 рублей на строительство мастерских.

Поставец и совок для муки с хохломской росписью. Конец XIX — начало XX века.

В записках, рассказывающих об истории создания художественной школы, Матвеев вспоминает, что при въезде на улицу Санахтинскую он увидел длиннющее болото. Во дворе будущей школы достраивались какой-то каретник, погреб, конюшня… В предполагаемой квартире заведующего не было оконных рам, в помещениях — ни одного стула.

В стране в те годы царили голод, разруха, и в таких условиях надо было раздобыть необходимые строительные материалы, возвести строения, оборудовать мастерские, осушить болото…

Трудно обстояли дела и с подбором кадров преподавателей. Вечерами Георгий Петрович писал кустарям приглашения поработать в новой красильной, расписывал им преимущества работы в коллективной мастерской. А ответов не получал — мастера считали, что дома работать сподручней. В год открытия в школе было всего двенадцать учащихся.

Георгий Петрович создавал эскизы будущих изделий, составлял орнамент для резьбы. Изделия, выполненные по его талантливым и оригинальным рисункам, пользовались большим спросом и постепенно приносили школе известность. Художник понимал, что главным направлением в работе должна быть хохломская роспись, а сама школа должна стать творческой лабораторией хохломского искусства, где поиск новых возможностей росписи велся бы на основе внимательного изучения традиций этого коллективного творчества народа. Только глубоко постигнув весь художественный опыт местного искусства, можно будет обратиться к любой странице истории промысла и, творчески осмыслив ее, создать новое.

Самобытные художественные особенности единственного и неповторимого искусства Хохломы были обусловлены наличием природного материала — дерева — и сложившимися навыками художественного ремесла, возникшими в процессе создания определенного круга предметов, имевших и практическую, и эстетическую ценность.

Г. П. Матвееву было ясно, что поколению молодых художников предстояло постичь природные свойства дерева, способы и приемы его обработки, характер предметов и особенности их форм и декора, орнамент, цветовое решение, одним словом, все то, что составляет художественные традиции искусства Хохломы, которое от поколения к поколению развивалось и обогащалось, но при этом всегда сохраняло некое единство черт, составляющих сущность этого искусства.

После революции школа вступает в новый этап своей жизни. Георгию Петровичу Матвееву удалось пригласить на работу известных мастеров из Ковернинского района: братьев Юзиковых и Распопиных, В. Сироткина, И. Тюкалова, Я. Красильникова, И. Смирнова. Потомственные мастера в совершенстве владели «травным» письмом. Они-то и принесли в Семенов традиции Хохломы. Каждый из мастеров имел свой особый дар. К примеру, С. Юзиков всем видам хохломского письма предпочитал мелкую изящную «травку», а П. Распопин на своих изделиях выводил пышные раскидистые кусты с сочной ягодой. Иван Тюкалов, который в 1937 г. на Международной парижской выставке получит за свои работы Золотую медаль, особенно увлекался «фоновым» письмом. В его композициях «золотые» ветки и веточки с тяжелыми сочными гроздьями рябины и спелых вишен на глубоком, как пропасть, черном фоне переходили в свободное орнаментальное движение.

О чувстве привязанности к шелковым травам, о радости жизни рассказывают работы Ивана Смирнова, которому были подвластны и «Кудрина», и «травка», и «фон». Все эти мастера были выходцами из семей, в которых «художеством» занималось не одно поколение, хохлома была у них в крови. Они знали все тонкости обработки дерева под роспись, умели твердое олово превращать в порошок, варить разноц: етные лаки, под слоем которых после закалки в печи особенно ярко горели краски, и чаши отливали то червонным, то зеленоватым «золотом». А главное, они были виртуозами росписи, избегали трафарета, писали наотмашь, от руки, быстро, смело, фантазировали и никогда не отходили от веками сложившихся традиций хохломской росписи. И воспитанников своих учили сохранять в чистоте стиль хохломского письма.

Под руководством этих мастеров учащиеся на первом курсе осваивали «травку», на втором году — «Кудрину» и «фоновое» письмо. А третьекурсникам поручалось создание целых композиций. Здесь можно было проявить себя, показать свою творческую индивидуальность. Наиболее яркие, талантливые работы представлялись на отечественных и зарубежных выставках и высоко там оценивались.

Среди первых воспитанниц школы особой одаренностью выделялась Антонина Кузнецова. Ее поставки и вазы, на таинственном черном фоне которых яркими бликами вспыхивают золотые листья и диковинные цветы, меж которыми важно расхаживают жар-птицы, и сегодня являются украшением и гордостью Семеновского музея кустарно-художественных изделий. Одной из первых воспитанниц школы была и Александра Жукова, которая в совершенстве владела искусством росписи мелкой «травкой».

Для привлечения в школу способных ребят Матвеев устраивал курсы по деревням — детей учили растирать краски, писать цветы и «травку», самостоятельно составлять композиции. На большой карте Семеновского уезда, хранившейся у Матвеева, цветными кружками отмечались деревни, где он собирался устраивать такие курсы и заодно выступать с чтением лекций по искусству.

Постепенно школа разрастается. Был построен красильный цех, где число учащихся с 12 увеличилось до 60. Главным источником содержания школы в первые годы ее существования были доходы от реализации готовой продукции, которую отвозили на продажу в Нижний Новгород и в Москву.

В 1920 г. школу внезапно постигло несчастье — загорелась токарня, а за ней все здание. Пожар начался ночью, и огонь быстро охватил деревянные постройки. Школа сгорела дотла. На госбюджете она не числилась, и средств на ее восстановление не было. Георгий Петрович много раз ездил в Нижний — в Главкустпром и другие организации, но все напрасно: дело о строительстве школы передавали из рук в руки и всюду просили подождать. Среди архивных документов школы хранится постановление собрания, датированное 1920 г. В нем записано: «Видя тяжелое положение нашей страны, единогласно решили отстроить школу, для чего отказаться от месячного пайка и начать на эти средства рубить сруб. Для проведения дела собрать 60 пудов муки и других продуктов, чтоб вполне хватило обменять на доски и гвозди. Крышу покрыть не соломой, а дранкой. Думаем, когда у Советской власти будет возможность, она не забудет нас помощью».

Воспитанники школы энергично взялись за строительство: собирали в лесах мох, таскали и сушили бревна, и вскоре на тихой семеновской улице застучали топоры. Слухи об этой стройке докатились до Нижнего Новгорода. Вскоре после этого Главкустпром утвердил строительный план и государственную смету. Школу взяли на государственное обеспечение.

В новых просторных и светлых мастерских и классах на четырех отделениях — хохломском, резно-полировочном, игрушечном и мозаичном — обучалось уже 120 юношей и девушек. В программу, кроме специальных, были введены теоретические и общеобразовательные дисциплины.

Хотя школа и находилась теперь на госбюджете, учащиеся по-прежнему изготавливали продукцию на продажу, а на вырученные средства ездили на экскурсии в города Поволжья. Запомнилась всем первая поездка в Москву в 1923 г. — тогда старшекурсники впервые показали свои работы на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке, получили первые дипломы и подарки. Успех воодушевил всех. С подъемом начали готовиться к Парижской выставке декоративных искусств 1925 г.: ковши и блюда, вазы и ларцы, подставки для электроламп и чернильницы, братины старательно покрывали узорами.

И вот из Москвы из выставочного комитета пришла радостная весть — ни одну вещь не забраковали. А затем почта доставила из столицы Франции письмо, в котором сообщалось, что за искусство резьбы и оригинальной окраски школе ХОД присуждены Диплом I степени и Золотая медаль, которая сегодня хранится в Музее народных промыслов в Семенове Горьковской области. Так впервые советская Хохлома получила высокую оценку за рубежом. В том же году были получены первые заказы из Парижа — школа стала участвовать в экспорте. Школа росла, крепла и действительно становилась творческой лабораторией, в которой формировался стиль советской росписи, опиравшийся на давнюю традицию, на живую преемственность, которые нё мешали, а помогали талантливым советским мастерам выражать свой мир образов и представлений, свое понимание времени и его задач.

Воспитанники Семеновской художественной профтехшколы учились мастерству хохломской росписи, токарному делу и резьбе по дереву не только у своих учителей, но и у старых мастеров, чьи произведения широко представлены в Семеновском Музее кустарно-художественных изделий, который создал основатель школы Георгий Петрович Матвеев. Он до 1955 г. был бессменным директором этого музея. Неутомимый, энергичный человек, Георгий Петрович всячески содействовал тому, чтобы экспозиции музея постоянно пополнялись и систематически обновлялись.

Всю свою жизнь Г. П. Матвеев посвятил изучению традиций хохломского искусства. Он много ездил по ковернинским деревням, собирая зарисовки хохломских мотивов и изделия старых кустарей. По этим рисункам учились хохломской росписи воспитанники школы. Когда рисунков накопилось много, Георгий Петрович их систематизировал. Заветной его мечтой было издать альбом таких рисунков. За советом он обратился к А. М. Горькому, которому и послал свою коллекцию. Знаменитый земляк 17 июля 1930 г. писал Матвееву (фотокопия с нижеприведенного письма хранится в Семеновском музее кустарно-художественных изделий):
«Очень рад узнать, что Вы, Георгий Петрович, живы-здоровы и заняты интересной работой. Альбом рисунков изделий семеновских кустарей сделан отлично. Мне кажется, издать этот альбом должна «Академия» в серии своих валютных изданий. Изданная так работа Ваша сыграет двойную роль, даст валюту и послужит рекламой наших кустарных изделий. Для такого издания потребуется только историческая правка Вашей рукописи, техническая же не нужна. Я думаю также, что изданием работы Вашей для Европы мы поднимем вместе с интересом к народному искусству и цены на продукты его, что давно пора сделать. Крепко жму руку.
А. Пешков».
К сожалению, альбом опубликовать так и не удалось.

В 1934 г. от имени Советского правительства Михаил Иванович Калинин подписал документ об учреждении в Семенове Музея художественных промыслов. Музей был открыт в одном из классов профтехшколы, через два года восемь месяцев он переселился в двухэтажное каменное здание, где и размещается по сей день.

Давайте перешагнем порог этого старинного дома. Сначала мы попадем в просторные сени, стены которых увешаны потемневшими от времени деревянными фризами и наличниками — произведениями мастеров домовой резьбы…

«Лебедь». Роспись Е. Жирновой

Семеновский район — край лесной. Исстари дерево было здесь точкой приложения творческих сил народа. Особое место среди семеновских промыслов занимал ложкарный. Не случайно город называли ложкарной столицей — семеновскими ложками ела едва ли не вся Россия. В музее на стенде — искуснейшей работы уполовники с длинными и короткими ручками и сотни деревянных ложек! Баские (красивые, глубокие), солдатские, горчичные, турецкие…

Здесь же представлены инструменты мастера: топоры, тесла, ножи. Оказывается, с помощью этих нехитрых инструментов можно вырезать уникальные вещи: вот черный крокодил с разверстой пастью, черепаха из мореного дуба, сказочные чудовища… Сучки, колоды, корни — нож резчика чуть тронул природу, и дерево заговорило ярко и внятно. Это все работы семеновских резчиков: Антипа Ершова, Паисия Масленникова, Исаака Абрамова.

К столетию со дня смерти А. С. Пушкина серию резных работ на пушкинские темы выполнили Михаил Иванович и Михаил Александрович Углановы — здесь и огромный ковш-корабль на тему «Сказки о царе Салтане», и ковши «Золотой петушок», «Поп и его работник Балда».

Примечательны в музее и расписные деревянные игрушки: сработанные топором да ножом лошадки с санями, ветряные мельницьГ, кроватки, столики, буфеты, яркие и нарядные. Их охотно покупали детям на всех базарах, а сегодня такие вещи уже никто не делает. Тут же ряды матрешек, грибы, яблоки, пирамиды — продукция Семеновского объединения по производству сувениров.

Но самое большое и ценное сокровище музея — коллекция «золотой» хохломы. Здесь бережно хранят ставшие сейчас уникальными произведения неизвестных мастеров XIX в.

Есть в музее большая чаша, расписанная самым старинным орнаментом — косовиком. Когда она появилась на свет, сколько ей лет, никто точно сказать не может, предполагают, что она относится к XIX в. Вторая чаша, относящаяся к тому же времени, расписана мелкой «травкой».

Есть в музее и работы, авторы которых оставили свои имена: лукошко Якова Марусина, киот для икон Прокопия Красильникова, тарелка, миска и полоскательная чашка Прокопия Рас- попина. Все эти работы выполнены в самом начала XX в.

Переходя от одной витрины к другой, можно познакомиться с работами Елены Жирновой (особенно примечателен расписанный ею лебедь, вырезанный Ложкаревым), Ивана Смирнова, любившего разные виды письма — «Кудрину», «травку» и «фон».

Здесь же выставлены изделия заслуженных художников РСФСР Александра Тюкалова (детская мебель), Натальи Чикаловой (столовый сервиз и шкатулка, украшенная росписью «под фон», которую особенно любила эта мастерица).

«Хохломская роспись». П. Кончаловский

В этом же зале мы видим и картины художника П. Кончаловского, который в 1935 г. посетил Нижегородскую землю, побывал в Семенове и много ездил по ковернинским деревням, жители которых занимались хохломской росписью. На одной из своих картин П. Кончаловский запечатлел ковшечника Антипа Ершова, а на другой — семью хохломского мастера Ф. А. Бедина за работой.

…Три светлоголовые женщины сидят у распахнутого окна деревенской избы, словно напоенной щедрым летним солнцем, блики которого играют на сияющих лаком чашках и поставцах. Рядом, на опрокинутой плетюхе, баночки с красками. Лица мастериц сосредоточенны и радостны — они во власти любимого искусства, каждая сочиняет свой узор на поверхности деревянных чаш, каждая выводит свою мелодию.

На картине «Хохломская роспись» П. Кончаловский изобразил жену, дочь и племянницу Ф. А. Бедина, который был признанным мастером орнамента из мелкой изящной «травки». Особенно любил Федор Андреевич расписывать огромные вазы и большие чаши, создавая на них сложнейшие композиции из разнообразнейших травных узоров. В своих поисках новых мотивов Бедин стремился приблизить растительный орнамент к жизни. Но у мастера были сомнения: правильным ли путем он идет?

И вот в 1935 г. к нему в Новопокровское приехал советский живописец П. П. Кончаловский. Мастер и живописец подружились. Вечерами они часто беседовали о дальнейшем пути развития Хохломы. Кончаловский и Бедин сошлись во взглядах на то, что главный учитель художника — природа, сама действительность. В своем творчестве П. Кончаловский всю жизнь воспевает щедрость и красоту земли. В его картинах присутствует удивительное чувство реальности — в них все живет, цветет, радуется. Сам художник не умел быть равнодушным к явлениям природы. Он радовался цветению сирени, блюду свежей клубники, первому снегу. Такое отношение к миру роднило его с мастерами Хохломы, которые тонко чувствуют красоту родной земли, каждой травинки, каждого полевого цветка.

«Цветы — великие учителя художников: для того чтобы постигнуть и разобрать строение розы, надо положить не меньше труда, чем при изучении человеческого лица, — так считал советский живописец. — В цветах есть все, что существует в природе, только в более утонченных и сложных формах; и в каждом цветке, а особенно в сирени, или букете полевых цветов надо разбираться, как в какой-нибудь лесной чаще, пока уловишь логику построения, выведешь законы из сочетаний, кажущихся случайными».

Когда П. Кончаловский был в Семенове, он встречался с Г. П. Матвеевым, они вели долгие беседы о путях развития хохломского искусства, о дальнейшей судьбе школы и пришли к единому мнению, что главное, чему надо учить воспитанников школы, — это изучать природу, знать традиции Хохломы и в совершенстве владеть кистью.

Школа ХОД давала своим воспитанникам теоретические и практические знания в области народного искусства. А совершенствовали свое мастерство они в артели «Экспорт», которую в 1931 г. основал все тот же Георгий Петрович Матвеев, он же и был долгие годы художественным руководителем этого коллектива.

Артель возникла на пустыре. В ее распоряжении был единственный ложкарный цех да тесовое складское помещение. Цех этот сохранился и поныне, только в нем сегодня никто не работает. Строительство красильного и токарного цехов тогда только начиналось. Многие артельщики работали на дому. Но и в этих условиях люди трудились с воодушевлением.

В артели с самого начала выпускались изделия на экспорт: в 1936 г. произведения семеновских мастеров были посланы на Всемирную выставку в Париж, здесь они удостоились высшей награды — Золотой медали. В том же году в Москве состоялась выставка’ «Искусство Хохломы», где было представлено много расписной мебели и токарных изделий: поставцы, кандейки, чашки, солонки. В оформлении выставки принимали участие мастера обоих кустов промысла — семеновского и ковернинского.

Произведения многих мастеров Хохломы были показаны и на выставке в 1937 г. «Народное творчество», которая проходила в Государственной Третьяковской галерее. Степан и Павел Красильниковы выставили мебель, расписанную «под фон» узорами из золотых листьев и гроздьев винограда. Интересные работы представил Ф. А. Бедин. Воспитанница Семеновской художественной профтехшколы А. П. Кузнецова дебютировала на этой выставке с декоративным панно «Жар-птица».

Талантливые работы мастеров Хохломы говорили о том, что к 30-м годам ими были возрождены лучшие традиции этого искусства. В эти годы большую помощь промыслу оказывает специальный Научно-исследовательский институт, созданный в Москве. Известный искусствовед Анатолий Васильевич Бакушинский много и плодотворно работает с мастерами Хохломы. Он советует художникам чаще обращаться в своем творчестве к травным орнаментам — в них, в живом восприятии природы, видел он народные основы Хохломы.

Во время войны мужчины-художники ушли на фронт, где многие из них погибли. Их место в цехах предприятий художественных промыслов заняли женщины, и с тех пор за ними приоритет в создании изделий с хохломской росписью. Среди женщин оказалось немало талантливых художников-орнаменталистов, достойных преемников искусства дедов и отцов.

В послевоенные годы Семеновская художественная профтехшкола сыграла огромную роль в восстановлении творческого коллектива промысла и обучении молодежи. Творчество мастеров послевоенных лет характеризуется поиском новых возможностей, увлечением фоновым письмом, графическими рисунками. Не все в этом поиске было удачным. Порой он приводил мастеров к вычурности, манерности письма, мертвил роспись.

Пройдут годы, и семеновские мастера поймут, что сила их искусства — в традиции. Артель будет расти. В 1950 г. она сменит свое прежнее название «Экспорт» на «Хохломской художник». В 1960 г. станет фабрикой, а через несколько лет — объединением. И в стенах школы, в объединении «Хохломская роспись» наметится тенденция к полнокровному возрождению травного письма, вырастут молодые поклонники «травки» — А. Савинова, Г. Волкова, Е. Яковлева, Н. Морозова. Семеновские мастера успешно представляли нашу Хохлому на выставках любых уровней — от областных до зарубежных. Произведения их отмечены дипломами и наградами. В 1950 г. на Всемирной выставке в Брюсселе произведения семеновских художников завоевали Золотую медаль. Художники А. П. Савинова и А. Г. Тюкалов получили дипломы выставки.

С 1961 г. стало традицией посылать на международные выставки и ярмарки самих мастеров. На глазах публики они покрывали горящие золотом чаши, поставки, солонки, ложки узорами из трав, листьев, ягод, цветов. В 35 стран мира поставляло свою красочную нарядную продукцию производственное объединение «Хохломская роспись».

Л. В. Шевчук, «Дети и народное творчество»

Начало книги Л. В. Шевчук «Дети и народное творчество»:

Другие статьи на тему Народные промыслы: