 |
Подбросил дров в печку, поставил греться воду и принялся разделывать половинку лебедя. Отделить крыло и ногу и разделить по суставам при помощи ножа не составило какого-либо труда. Разделить на куски грудину и все остальные части скелета аналогичным образом просто не получилось. Толщина костей скелета была по силам только топорику. |
"Психиатры различают три вида шизофрении — рыбалку, охоту и просто шизофрению. Первые две не лечатся", — С.Малашко…
Весенняя охота на гуся или бегство от себя к себе / С.Л. Малашко. — Магадан: Ноосфера, 2008. — 270 с. ISBN 978-5-91518-019-1 УДК 821.161.1-3
***
Фотографии автора к повести можно посмотреть здесь >>>
13.05.07.
Проснулись поздно, часов в 9 утра. Сегодня мы точно не идем в скрадки . Вставший первым Володя забренчал чайником и начал ворошить печку. Прошедшей ночью я даже не слышал, кто подбрасывал дрова.
Володя решил сразу же начать день с подначки. Изобразив тревогу на лице, он сказал :
— Серега, твой скрадок гуси утаскивают с собой! Спасать будем?
— Пусть утаскивают, построим новый! – ответил я Володе.
Не спеша, даже лениво начали выползать с лежанок. Сегодня можно умыться с мылом и во все лицо. Сегодняшний день был распланирован еще вчера. В нашей берлоге вновь объявляется день переработки добытой птицы. Для нас это означает следующее: мы должны отеребить, опалить, разделать и убрать в снег все добытое.
Быстро позавтракали, обулись, оделись и вышли из домика, взяв с вешалки по одному гусаку.
На всякий случай взяли стволы. Запрет на пролет гусей в тридцатиметровой зоне от уже известного места продолжал действовать. Если какой-нибудь наглый гусь цинично нарушит эту зону, у него возникнут серьезные проблемы.
Расселись по пенькам и принялись извлекать тушки гусей из их перьевой одежды. Проще всего перо отделяется на груди, спине, шее. Наиболее проблемное место — это крылья.
Заканчивая теребить первого гуся, я заметил, как тяжело дается Сереге эта операция. Он берет пальцами перо, а больной локоть не позволяет ему выдернуть его из гусиной кожи. С упрямством, достойным лучшего применения, он продолжал свои попытки.
— Серега, мы с Володей хотим блинов со сгущенкой, и очень быстро! — запустил я пробный шарик.
— Запросто, но у меня еще пять неощипанных, — потирая больной локоть, сказал Серега.
— Дружище, не майся ерундой, побереги руку, еще пригодится. Я добью твоих гусаков, — сказал я Серёге.
Серега ничего не сказал, но в его глазах я увидел благодарность.
Зачем много говорить, когда уже без слов понимаем друг друга. Серега забрал своего ощипанного гусака и пошел в домик. Блины у него получатся гораздо лучше.
Мы с Володей продолжали методично теребить гусей. Порывы ветра, то и дело меняя направление, несли на нас с Володей перо и пух. Моя небритая полмесяца физиономия, как магнитом, притягивала пух.
А гусь продолжал тянуть! Он шел не так интенсивно, как вчера или позавчера. Но за то время, пока мы теребили гусей, как молочные братья Михаила Самуэльевича Паниковского, прошли три или четыре стаи в сторону Серегиного озера и столько же на наше с Володей. Мы продолжали сидеть на пеньках, не переставая теребить своих гусаков и уже без азарта наблюдали за пролетом.
— Паниковский, бросьте птицу! Зачем вам столько гусаков? — подначивал я Володю.
— А вы на себя в зеркало давно смотрели? Физиомордия покрыта гусиным пухом и дремучей щетиной. Газовой горелкой убирать не пробовали? — в ответ дурачился Володя.
Через два часа непрерывной работы на земле лежали семь ощипанных гусаков. Оставалось еще столько же.
— Многоуважаемый Дон! Есть предложение пойти принять по единой и запить все это крепким чаем с блинами и сгущенкой. Возражения есть?- приколол я Володю.
Прихватив ощипанных гусаков, уложили их на лабаз и вошли в домик. К этому времени у Сереги была готова к употреблению большая тарелка румяных блинов, обильно смазанных маслом, и рисовая каша с тушенкой. Пообедали быстро. По достоинству оценили вкусные блины со сгущенкой.
Расслабляться не стали, сразу же вернулись на старое место и продолжили работу. Заранее принесли полную бадью воды и поставили ее на печку. Горячая вода потребуется нам в ближайшее время в большом количестве.
Место возле наших пеньков методично покрывалось гусиными пухом и перьями. Вместе со своими я ощипал пять Серегиных гусей. Оказывается, чтобы отеребить тринадцать гусей, требуется не менее четырех часов непрерывной работы.
Одновременно и Володя закончил теребить свои трофеи.
Мы вернулись к домику. Серега успел опалить и перепотрошить всех ощипанных ранее гусей. Теперь мы с Володей занялись этим: при помощи газовой горелки, ножа, теплой воды и тряпочки мы превратили красавцев гусей в полуфабрикат. Он уже становился пригодным для приготовления. В таком виде в качестве подарка близким людям он не доставит никаких лишних проблем. Результатом работы по разделке стали три полиэтиленовых мешка с гусиными тушками, готовыми для помещения в снежную яму.
Мы углубили ямы для закопанных ранее мешков, добавили каждый еще по одной яме и на глубину около метра закопали новые мешки. В итоге всю работу закончили около пяти часов вечера.
Окончание этой работы решили отметить. Сидели, попивали чаек с блинами и неторопливо размышляли.
Оказывается, через нашу вешалку прошли не менее 45 гусей разных видов и один летающий сугроб. Серега на правах самого опытного ланковского гусятника подтвердил, что за все годы его охоты в этой тундре он никогда не добывал столько гусей. Другим исключительным событием этой весны было одновременное добровольное решение всех обитателей берлоги прекратить активную охоту на гусей. Хотя ее можно было продолжать.
Без лишней скромности можно сказать, что весенняя охота на гуся в сезон 2007 года состоялась уникально.
Оставшиеся до выезда дни, проведенные в спокойном режиме, помогут закрепить полученные впечатления.
На замену адреналиновому отравлению, полученному нами вчера, пришло ощущение умиротворенности и расслабленности.
Перефразировать известную поговорку для нашей ситуации можно таким образом: »Мавры взяли только то, что было отпущено Дедом, и столько, сколько им было нужно». С улицы иногда доносились гусиные крики, переставшие интересовать нас в этом охотничьем сезоне. Не знаю почему, но меня очень сильно потянуло ко сну.
— Мужики, не пойму, что происходит, но организм усиленно требует сна. Поэтому я отбываю на боковую, — сказал я мужикам и переполз на лежанку.
Сон сморил сразу же, и вторую ночь подряд в голове прокручивались моменты падений девяти добытых гусей.
14.05.07.
Оказывается, понимание того, что поставленная задолго до выезда из города цель уже достигнута, может сыграть злую шутку. Обитатели берлоги отметили наступление нового дня поздним пробуждением. Первым поднялся Серега и начал обычную утреннюю суету. Я проснулся и глянул на часы. Было уже 10 утра.
«Хорошо подремали. А почему бы и нет? Ведь уже никто никуда не торопится», — подумал я про себя, набросил куртку и вышел из домика.
Погода на улице изменилась. Облачность исчезла, синее небо радовало глаз, ветер уменьшился, стал слабым и по- весеннему ласковым.
После умывания подошел к изрядно похудевшей поленнице и мельком бросил взгляд на вешалку. Она было пустынна, как Сахара. Буквально вчера на ней было тесно.
С охапкой дров вошел в домик, положил дрова в домашнюю поленницу. Чайник стоял на печи, Серега уже накрыл на стол. Подождали Володю, пока он умывался на улице.
Тихо, неспешно позавтракали, неукоснительно соблюдая все традиции берлоги. Когда закончили завтрак, в голову пришла мысль, долго томившаяся в задворках памяти. Ведь под снежным слоем с 9 мая томится в ожидании своей очереди половинка »летающего сугроба».
Вот уже несколько дней на нашем столе не гостила дичь, а это при наличии в ямках довольно приличного ее количества — большое свинство.
— Мужики, не будет возражений, если мы сегодня похлебаем бульона из «белогвардейца»? — спросил я позеленевших пацифистов.
— Да, мы пацифисты, но зеленый цвет прекрасно сочетается с белизной, — уверенно выдал Володя.
— Тоже верно! — одобрительно сказал Серега.
— И вообще, в связи с отсутствием необходимости тренировать в скрадках задницы на выносливость предлагаю внести в регламент нашей берлоги читательские часы, — добавил Серега.
По опыту 2005 года я знал, что Серега всегда берет с собой целую пачку однообразных боевиков. Часто они связаны общими героями, и, как оказывается, в лесу их даже читать можно. Может так получиться, что у нас сейчас откроется филиал избы–читальни.
Я внес предложение по сегодняшнему дню. Подошло время снимать со льда профиля – иначе позже будет трудно проникнуть на лед и даже ходить по нему.
Мы с Володей обулись в болотные сапоги и двинулись на озеро.
Оттайка шла мощными темпами, воды у кромки льда стало намного больше. Первые три попытки проникнуть на лед оказались неудачными. Очень не хотелось почувствовать температуру весенней водички, настоянной на очень холодном весеннем льду. Только с четвертой попытки я смог подняться на лед и начал собирать профиля. Прямо на лед повытаскивал сухую траву из Серегиных профилей, сложил свернутые их в мешок и перебросил через прибрежную полосу воды на берег. Затем собрал подставки под профиля и произвел такую же операцию. Последними снял свои фанерные, собрал металлические штыри. Фанерные профиля пришлось перенести, предварительно аккуратно уложив на кромке ломкого весеннего льда. Иначе их можно переломать при перебрасывании. Все собранное перенесли к домику, развесили для просушки набивные профиля на жердях лабаза.
Теперь вид нашего озера сильно изменился. Что-то в нем потерялось, исчезла какая-то часть колорита, который озеру придавали стоящие профиля.
Жаль, но первые и неизбежные шаги к сворачиванию нашей берлоги уже сделаны. О выезде думать еще не хочется, это где-то пока далеко и еще неправда.
А гусь, вопреки всему, продолжал тянуть. Мы наблюдали несколько прошедших гусиных стай, по-прежнему оглашающих весеннюю тундру своими голосами. На наши скрадки гуси не налетали, а над Серегиным прошли две стаи на расстоянии выстрела. Вот только встретить их было некому. Вернее, уже незачем.
Мы с Володей решили попить чайку и застали в домике идиллическую картину.
На лежанке читал Серега. Сложилось такое впечатление, что он не услышал нашего появления. Интерес в изучении книжных страниц походил на осторожность при подлете гусиной стаи.
— Ну, как идет поиск знакомых букв? — спросил Володя.
— Удачно. Алфавит до буквы «В» включительно уже выучил, — ответил Серега.
Похоже, он нашел себе достойное занятие.
Меня же посетила одна интересная мысль – прогуляться на целину и поискать в лужах уточек. Весенние чирочки достойны особого внимания. Они жирны, мягки, ароматны. Займет этот поход не более двух часов, а по возвращении, глядишь, и меню разнообразим. Запасной вариант меню уже давно ждет своей очереди под снегом. Оттайка за последние дни прошла бурная, после заката солнца при вечернем прослушивании тундры мы слышали голоса чирков, свиязей, шилохвостей, и шансы реализовать мою задумку были вполне реальны.
Откровенно говоря, для меня самым большим испытанием на весенней охоте является необходимость длительное время сидеть в скрадках. Не зря бывалые гусятники говорят: гуся берут задницей! И здесь не обходится без необходимости задействовать самый популярный в России способ решения любой проблемы – через задницу! Именно поэтому пришедшая в голову мысль прогуляться по тундре с перспективой размяться и разнообразить род занятий оказалась своевременной и привлекательной.
Быстро переоделся в суконную куртку, которую я использую для ходовых охот, взял патронов с мелкой дробью, надел на плечи любимый станковый рюкзак.
— Ну что, спаниель несчастный, чирочков ему подавай, а мы тут без лебедятины маемся, — приколол меня Володя.
— Да, оголодавшие! Вы на себя давно в зеркало смотрели?
Физиономии трескаются напополам! Это точно от голодухи, — ответил я на Володины происки.
С этим и ушел по левому берегу нашего озера. Путь пролегал по весенней тундре. Метров через 500-600 я подошел к ручью, впадающему в наше озеро. Через него с тундры сходила часть талой воды.. Ручей весело бежал по тундре, неся в себе энергию талых вод , охлаждаемых вечной мерзлотой. Мне пришлось подняться вверх по ручью метров на 100, пока я выбрал место для перехода через него. Все-таки холод доминировал в температуре талой воды, и у меня не возникало желания ощутить почти ледяной холод на своих ногах.
После пересечения ручья я сразу же попал на целину. Спешу заметить, моя попытка найти уток закончилась безрезультатно.
Пройдя километра три, я услышал многоголосый гомон большого количества гусей. Казалось, что одновременно кричали не десятки, а сотни гусей. Самое парадоксальное, что голоса гусей я услышал не с неба, а с земли. Я лихорадочно искал в бинокль источник этого странного звука, не слышимого мной раньше. Не найдя ничего на небе, я перевел бинокль на землю и обомлел. За свои 45 лет я ни разу не видел подобного зрелища.
Над землей одновременно летело не менее тысячи гусей. Летели они низко, неторопливо, не пытаясь набирать высоту. Не знаю, какой по силе был бы звук, если бы они все одновременно начали кричать. Но и того шума, который они производили, было более чем достаточно для того, чтобы создать это феерическое зрелище.
Пролетев метров 300, эта масса гусей вновь приземлилась на совершенно открытое, абсолютно безопасное для них место. Я наблюдал в бинокль, как желто-коричневая весенняя тундра в месте посадки гусей стала покрытой множеством темно-серых бугров с крючками гибких шей. Большинство гусей стояло в позе сторожей, зорко осматривая близлежащее пространство. Сотни внимательных глаз бесстрастно наблюдали за окружающей обстановкой. Они делали невозможным приближение незамеченным на опасное для них расстояние. Часть гусей кормилась, срывая с тундры молоденькие свежайшие зеленые побеги пушицы и что-то другое мне неизвестное. Другая часть просто отдыхала, пользуясь такой возможностью.
Я наблюдал не виданное ранее зрелище, пользуясь предоставленной Дедом возможностью. На сленге ланковских охотников это называется БАРАХОЛКА! Время от времени внимание сторожей привлекало что-либо похожее на опасность. Сразу же после этого раздавался резкий тревожный гортанный крик, и в одно мгновение все без исключения гуси настораживались, тревожно замирая и направляя взгляды тысяч глаз в сторону возможной грозящей опасности. Тревога пока оказывалась ложной, и стая, расслабившись, вновь продолжала заниматься обычными делами. Кто отдыхом, кто кормежкой. Неизменным оставалась только охрана – бдительная, надежная, неподкупная.
Я наблюдал за этим незабываемым зрелищем минут 15. Смысла приближаться к гусям я не видел. Я только оставил в памяти это зрелище. Поэтому, пожелав им вернуться через год, не найдя в лужах уток, я решил возвращаться к домику.
Как оказалось, таких барахолок в этом году было несколько. Они могли образоваться потому, что километрах в 20-30 от нас все было покрыто сплошным снеговым покровом. Возможно, именно это и заставляло прошедших через нас гусей возвращаться, собираться в такие стаи и пережидать на тундре неблагоприятное время.
Обратно я двинулся не по лужам, а по уже знакомой с времен заезда дороге. Как бы там ни было, идти по этому направлению было гораздо легче, чем по тундре.
Знакомый путь проходит мимо старой бани, затем оказываешься у протекающего ручья. Тут надо сделать выбор — обходить озеро справа или слева. Справа немного дальше, но дорога более ровная и кочек поменьше. Проходя мимо бани, я заглянул в гости к соседям.
В домике находились три мужика. Один из них был нам знаком –это был Геннадий. С двумя другими познакомились. Одного звали Валентин, второго — Андрей.
Валентин и Андрей — жители поселка Тахтоямск. Теперь стала ясна природа звуков, доносившихся со стороны реки и похожих на стук работы лодочного мотора. Валентин и Андрей на двух снегоходах пробивались в Тахтоямск. Из Олы они вышли 5 мая после окончания пурги. Двигались по перелескам или лесу, где еще были снежники.
С собой на нартах тянули разный груз. Местами на снегоходах »Тайга» и »Ямаха» с полозовыми подвесками по утрам шли по не покрытой снегом мокрой тундре. Расчет был один – попытаться пробиться до реки Третья Ланковая, где еще лежал снег. Они не дошли до этого места километров 12-15. В итоге движение вперед было прервано из-за поломки на «Ямахе» рулевой штанги. Снегоход стал неуправляемым.
Конечно, мужики явно задержались с выездом. Если бы вышли на неделю раньше, то могли пройти без проблем. Более того, они бы дошли даже по такой тундре. Подобные поездки для обитателей Ямска и Тахтоямска были обычным делом.
Но, увы, случилось то, что случилось, и они были вынуждены от места поломки прийти в этот домик. Места эти они знали хорошо, как и расположение домиков по дороге. Груз в нартах везли разнообразный, в том числе баночное пиво и не разведенный питьевой спирт.
По состоянию присутствующих я понял, что данный груз оказался как нельзя кстати. Компания была уже порядком навеселе.
Посидели, пообщались, обменялись результатами охоты. У Геннадия в силу различных причин результат был похуже нашего. Как я понял, охотиться он перестал , хотя его профиля несли вахту на льду озера.
Я выпил предложенную стопочку спирта в знак уважения к хозяевам, попрощался и двинулся домой по правому берегу нашего озера. Мужики пообещали завтра прийти в гости. На том и расстались.
Пока шел до домика, вновь наблюдал пару низко идущих гусиных стай. Одна прошла метрах в 20 над профилями Геннадия, вторая — над Володиным скрадком.
Вопреки всему гусь продолжал тянуть, начав с 5 мая . Оказывается, и так бывает.
Пришел быстро и застал в домике филиал читального зала – два благородных Дона, оккупировав лежанки, запоем ЧИТАЛИ! Увлеченность расположилась на довольных физиономиях. Вероятно, это была попытка получить КАЙФ в другой интерпретации.
Внешне это смотрелось занятно. Мне даже стало завидно и подсознательно захотелось так же увлеченно почитать.
Хотя читающие благородные Доны плохо походили на оголодавших, мне пришлось заняться приготовлением »летающего сугроба».
Готовить подобные вещи в хорошей компании для меня в удовольствие. Я сходил к месту хранения добычи, извлек приготовленную ранее половинку и вернулся в домик.
Подбросил дров в печку, поставил греться воду и принялся разделывать половинку лебедя. Отделить крыло и ногу и разделить по суставам при помощи ножа не составило какого-либо труда. Разделить на куски грудину и все остальные части скелета аналогичным образом просто не получилось. Толщина костей скелета была по силам только топорику. Можно было просто ножом отделить мякоть, но мне не хотелось лишить мужиков удовольствия погрызть мяса на косточках. В котле разделанная половинка лебедя занимала столько же места, сколько приличный гуменник. Приготовить его я решил так, чтобы истинный вкус бульона и мяса не был перекрыт лишними составляющими. Поэтому в бульон не будет добавлено ничего, кроме соли, перца, лаврового листа, лука и картофеля.
Время кипячения мяса я увеличил до полутора часов. Птица крупная и немолодая. Сразу же после того, как из-под крышки котелка стал вырываться пар, домик стал наполняться ароматом лебединого супа.
Этот аромат был более тонким и нежным, чем те, с которыми мы уже были знакомы в этом году. Более того, этот суп будет менее жирным, чем гусиный, так как по стечению обстоятельств тушка птицы была лишена кожи. Я добавил специй и лук. Только эти вещи оттеняют, а не вуалируют уникальный вкус и запах.
Аромат продолжал наполнять домик, и даже мои увлеченные чтением напарники по очереди оторвались от этого занятия и удивленно посмотрели друг на друга, затем на меня.
— Серега, что за соблазнительные запахи ты здесь распространяешь? И что, еще и кормить будут? — как всегда, с юмором спросил Володя.
— А вы чего, дружно отказываетесь от супчика? Там еще «Доширак» остался. Могу запарить прямо сейчас. Для особо оголодавших Благородных Донов, — ответил я на Володину подковырку.
— Ну зачем же так жестоко? Мы подождем. А кстати, когда будет все это готово? – очень заинтересованно откликнулся Володя.
Пока уваривался лебедь, я решил приготовить гренки из черного хлеба и поставил рядышком с котлом сковородку. Тонко порезанный черный хлеб очень быстро был помещен на разогревшуюся сковородку и превратился в хрустящие гренки.
— Алло, бригада читателей, гренки жрать будете? — спросил я мужиков.
— И гренки тоже! — услышал я с лежанки.
Я протянул мужикам по гренчику. Они их приняли и аппетитно захрустели.
Я поднял крышку котла, достал кусочек мякоти и попробовал ее на готовность. Как мне показалось, мясо практически уварилось, но я решил поварить его еще минут 20.
Мужики по-прежнему старательно уничтожали гренки, но каждые 5-7 минут шутливо доставали меня вопросами:
— Когда будет готов суп?
В ответ неизменно получали:
— В этом году. Может быть…
Вечерние сумерки начали мешать чтению. В домике постепенно становилось темнее, поэтому читатели были вынуждены отложить книжки.
Я опустил в суп картошку, и до окончания подготовительных процедур оставалось не более 15-20 минут.
В лежачей избе-читальне обозначилось некое оживление. Вероятно, запахи взяли свое.
— Серега, мы тут с Серегой слюной захлебываемся! Имей совесть! И еще, там у нас в »нычке» ничего хорошего не осталось? Может, колбаска есть? – начинал дурачиться Володя.
— Черт с Вами, оголодавшие Доны, схожу принесу! — успокоил я особо обеспокоенного.
Пока я ходил к »нычке», Володя, как самый озверевший от разыгравшегося аппетита, взял инициативу на себя. Когда я вернулся с половиной палочки сырокопченой колбасы, домик уже переполнял тончайший аромат супа, который без преувеличения можно назвать царским.
На столе уже стояли стопочки с водочкой. Оставалось добавить только одну маленькую деталь — тонко порезанную сырокопченую колбаску. Я очень быстро дополнил недостающее и присоединился к мужикам. Они уже сидели на своих местах и купались в ароматах, исходивших от тарелок с супом.
— Мужики, дай бог не в последний раз сидеть в такой компании и за таким столом, — выразил общие чувства Серега.
Пикантность всему этому придавало то, что подобные блюда удается пробовать очень редко, – за всю свою охотничью практику я лично взял только двух лебедей.
С удовольствием приняли по единой, закусили колбаской и принялись за дегустацию. Вкус не мог походить ни на что, описать его в красках трудно, лучше просто попробовать. Для себя я знаю, что это блюдо неповторимо.
Желающих отказаться не нашлось, поэтому, как говорили в период застоя, ужин прошел в теплой и дружественной обстановке. Наелись досыта, усилив добавкой память о вкусе бульона и мяса.
Ужин удался, жизнь продолжалась, КАЙФ по-прежнему жил у нас. Мы его просто не отпускали. В заключение ужина чай с греночками и сгущенкой сморили нас на полудрему.
А на улице по-прежнему тянул гусь. За время ужина раза четыре слышали гусей, один табун, громко крича, прошел прямо над домиком. Обитатели берлоги твердо придерживались пацифистских принципов – уже никто никуда не выскакивал с целью уронить гусака.
В таком благостном состоянии провели около получаса. Вставать с лежанки пришлось мне, потому что решил еще глотнуть чайку. Не спеша, встал, помыл посуду. Мужики по-прежнему дремали. Светлого времени оставалось не более двух часов. И здесь у меня возникла небольшая идея — я решил пойти в скрадок, но уже с другой задачей – посидеть, послушать тундру, проходящих гусей и подождать уток. А вдруг налетят!
Неспешно стал собираться для комфортного сидения на уже не таком ласковом вечернем воздухе.
Зашевелились мужики, потревоженные моей возней.
— Алло, мужик, вы куда? Чего вам в жизни не хватает? Неужели гусей? – начал доставать меня Володя.
— Батенька, вам вредно есть вкусный суп! Вы начинаете говорить предельно глупые вещи! — ответил я Володе.
С этим ушел в Володин скрадок. Как только вышел из домика, меня привлек раздавшийся со стороны Корчана многоголосый гусиный гомон. Наверно, там обосновалась гусиная барахолка. Гомонили гуси громко и активно, и мне вновь представилась возможность послушать все это вживую.
В какой-то момент кто-то вспугнул барахолку. Началось что-то невероятное. Одновременно раздались крики очень большого количества гусей. Затем, судя по голосам, барахолка разделилась на множество больших и маленьких стаек, которые начали разлетаться в разные стороны на разных высотах.
Картинка неподражаемая — гусиные голоса раздаются практически со всех сторон. Потревоженные, птицы кричали громко и раскатисто. Крики гусей и сами гуси постоянно перемещались в пространстве, создавая иллюзию, что вокруг не осталось ни одного свободного и тихого места .
Дважды на меня налетали две небольшие стайки по 10-15 гусей. Просто вставал в скрадке, провожал поводкой стаю и не стрелял. Вот так охотой вприглядку провел зорьку.
Со стороны соседних озер звучали выстрелы. Стреляли наши коллеги по заезду, стреляли в районе Корчана – тундра продолжала активно охотиться, но уже без нас.
К сожалению, уток в этот раз я не услышал, но для себя я запомнил, как слышится потревоженная гусиная барахолка.
Свет »Колеманки», видимый из скрадка, навевал интересные мысли: а не присоединиться ли мне к друзьям, нагло расположившимся в теплом домике и попивающим горячий чаек?
Решение очень быстро было претворено в жизнь, и вскоре, открыв дверь домика, я увидел занятную картину: за столом возле лампы сидят оба напарника. Лампа горит на полную катушку, на носах у обоих напялены очки. Они сосредоточенно ищут знакомые буквы, каждый в своей книге.
— Алло, читатели, глаза поберегите! — поддел я мужиков.
— Ага, — услышал исчерпывающий ответ.
Но ничего не изменилось, даже никто не обернулся.
Я разделся, развесил для просушки обувь, попил чайку и заполз на лежанку. Я понял, что мужиков отвлечь невозможно, и поэтому принял, на мой взгляд, единственно верное решение — залег спать.
15.05.07.
Сегодня ночью печку кочегарил Серега. Проснулся он часа в четыре ночи, разжег лампу на слабый огонь, налил чайку и присел за столик. В безветренную погоду дров расходуется вполовину меньше, поэтому сейчас было достаточно один раз за ночь подпитать нашу печурку.
Я тоже проснулся и молча наблюдал за происходящим. Серега молча сидел за столиком, попивая чай. В выражении лица напарника при тусклом свете «Колеманки» второй раз за полмесяца я увидел легкую грусть. Пока она была трудноуловимой, почти не осязаемой. Мысли о том, что счетчик времени нашего пребывания в Ланковской тундре с роковой неизбежностью бежит вперед, начинали понемногу поселяться в наших головах . Живым свидетельством этого стала эта появившаяся на лице моего напарника легкая грустинка.
Окончательно проснулись около 9 утра. Впервые за полмесяца просыпались как-то тяжело, тягуче, вяло. Впервые за утро не прозвучало дежурного прикола, взбадривающего компанию. Нет, это была не хандра. Никакая черная кошка не пробежала в наших отношениях. Это были первые признаки того, что одновременно каждому из нас пришло грустное осознание неизбежности нашего возвращения к прежней городской жизни, от которой мы бежали сюда в надежде полечить свои души.
И всё же жизнь продолжалась, на столе быль организован завтрак, и здесь НЕОЖИДАННО возникла проблема. Мы с ужасом обнаружили, что традиционные стопочки не могут быть наполнены по причине »наличия отсутствия» спиртных напитков. Выражение лиц обитателей берлоги походило на выражение лица ребенка в песочнице, у которого только что отняли любимую игрушку.
— Вообще, мужики, это как? Такого быть не должно! — возмущенно произнес Володя.
— У тебя в твоих бесчисленных »нычках» ничего не осталось? — спросил с надеждой Серега.
— Мужики, я иногда бываю сволочью, но не до такой же степени, – ответил я мужикам.
Во время завтрака провели краткий и бесстрастный анализ уничтоженного нами за время нахождения в нашей берлоге. В результате выяснено:
1 . Применялась водка следующих наименований: »Nemiroff на меду с перцем », »Nemiroff на липках», »Белое золото», »Русский лед», »Сеймчанская самодельная».
2. Вдогонку с копченой рыбой и при утолении жажды куда-то делся ящик пива »ДВ» в полуторалитровых бутылках.
Методом дедукции начали устанавливать точное количество привезенного спиртного. Серега привез 7 литров «Русского льда», я привез разных видов 9 литров, «Сеймчанской самодельной» было около литра. По самым беглым подсчетам за полмесяца нахождения на Ланковой наша непьющая компания уничтожила 17 литров крепких напитков. Шока не последовало.
В принципе по литру водки в день на троих здоровых мужиков, как оказалось, это почти ничего. Это всего по 330 граммов качественного алкоголя в день. Выяснилось, что алкоголь в разумных дозах не только вреден, но и полезен.
Первым по данной ситуации высказался Володя:
— Какая сволочь умудрилась уничтожить всю водку? — сказал он с поддельной обидой .
— Наверное, как всегда, переодетая, — в тон ему выдал я.
— Ну вот, придется начать до неприличия трезвый образ жизни. Даже нажраться по-человечески не получилось, — с чувством искренней грусти Серега подвел итог импровизированным массовым алкогольным страданиям.
За все время принятия алкоголя у нас ни разу не было »передоза», никто ни разу с утра не гавкал на воду. Ни у кого не болела голова по известной русской традиции, никто из нас не простыл. Ни у кого не сорвало крышу в порыве алкогольного опьянения, никто не поскандалил друг с другом на этой же почве. Как оказалось, если подбирается нормальная компания, то выдержать принцип »Не пьянки для — здоровья ради!» не так уж и сложно. Не все и не всегда делается так, как в широко известных «Особенностях».
Если отбросить юмор по поводу отсутствия спиртного, нам удалось очень много в части разумного потребления алкоголя. Мы этим гордились без ложной скромности. И всё-таки, жалобно вздыхая, принялись хлебать настоявшийся за ночь лебединый суп. Вкус супа усилился, стал более насыщенным.
Когда была уничтожена половина тарелки, Володя не выдержал:
— Эх, стопочку бы! — жалобно сказал он и мечтательно вздохнул.
В ответ раздался сочувственный смех. Тем не менее решили понемногу продолжить эвакуацию скрадков и профилей.
Мы с Володей решили окончательно свернуть наши скрадки – поснимали сетки, повытаскивали траву. Сложили сетки, перевязали, уложили в мешки и неторопливо перенесли к домику. Это было еще одним действием, вектор которого УЖЕ был направлен в сторону города.
Я проверил состояние наших схронок с гусями. Везде приходилось подсыпать снег, так как солнце и ветер съедают снеговую подушку над нашими мешками с добычей. Допускать воздействие прямых солнечных лучей на обработанные тушки гусей абсолютно недопустимо.
Нынешняя весна по-прежнему продолжала удивлять поведением гусей. Пока занимались хозяйственными делами, мы вновь наблюдали пролет нескольких гусиных стай. Шли в основном белолобые гуси, но были и две стаи гуменников.
Одна небольшая стая опять прошла над Серегиным скрадком. Реакция с нашей стороны была предельно сдержанной.
У нас обозначилась проблема пополнения топливных запасов. Решили просто – пополняем запасы дров до необходимого уровня.
Неспешно взяли »Лобзик» и двинулись к перелескам, чтобы вновь вспомнить работу вьючных скотов. На этот раз необходимый для переноски объем был несопоставим с тем, какой был перенесен при приезде. Как-то шутя перетаскали пять лиственниц, шутя, попилили, покололи, сложили.
Когда, по нашим оценкам, запаса дров хватало минимум на неделю, мы прекратили лесозаготовки.
Теперь надо было как-то поднять настроение компании, и, лукаво улыбаясь, я как бы в пустоту сказал:
— Мужики, чего-то блинчиков хочется.
Володя мгновенно поддержал:
— А со сгущенкой это вообще здорово, — мечтательно выдал он.
Серега не сказал ничего, молча блеснув глазами из-под очков. Затем обреченно принялся заводить тесто. Я вышел из домика, принес банку сгущенки и, присев на лежанку, сказал Сереге:
— Дружище, меня тоже поразил читательский вирус. Давай какую-нибудь книженцию. Ваш дурной пример заразителен.
Серега протянул мне малогабаритный детективчик. Я устроился на лежанке за столом в готовности делать две вещи –читать книгу и смазывать блины маслом. Володя в это время уже валялся на лежанке и самозабвенно читал.
Все получилось, как всегда, здорово: Серега пек свои неизменно вкусные блины, я их смазывал маслом. Кипа блинов на тарелке стремительно росла.
— Алло, оголодавший, блин будете? — напал на Володю Серега.
— Конечно, конечно, — радостно отозвался Володя, не отрываясь от книги.
— А нэту! – с грузинским прононсом ответил Серега.
Володя на мгновение оторвался от книги. На лице застыла притворная обида.
— Хоть вы и злые, но уходить не буду, пока не сожру все блины, — начал он нас запугивать.
— А вот это серьезная заявка. Ведь, ей-богу, сожрет! Придется выделить не более одного, поддаваясь наглому и бессовестному шантажу, — завершил пикировку Серега.
Попив чайку с блинами и сгущенкой, мужики отползли на лежанки. В домике повисла тишина, нарушаемая только довольным сопением двух обитателей берлоги и периодическим шелестом переворачиваемых страниц.
Эпидемия чтения поразила меня, и я присоединился к двум другим читателям со стажем.
В последний момент граждане, увлеченные чтением, практически приникли к окнам, зашитым полиэтиленовой пленкой. Оттуда дополнительный свет все-таки поступал.
Я решил покинуть читающее царство и тихо уйти на вечернюю утиную зорьку. Поддержать в этом намерении меня решил Володя.
Я пошел к Серегиному озеру, рядом с ним были разливы из талой воды. Туда охотно садятся утки. Я не стал делать скрадок, просто остановился возле одинокой лиственницы с девизом: «Не налетит — хорошо, налетит — еще лучше».
К этому времени можно было уже определенно сказать, что утка появилась, но не в массе. В течение дня мы не наблюдали пролетающих или садящихся на озеро табунов. Утка, как правило, начинает интенсивно лететь перед наступлением темноты.
Но мне повезло. Пара чирков-свистунков шлепнулась на озерную проталину метрах в 100-150 от меня.
Затем я стал свидетелем чиркового сольного концерта. Чирковый селезень начал свистеть без перерыва. Уточка периодически отзывалась мягким кряканьем. Я засек время – непрерывный чирковый концерт продолжался минут 20 . Селезень не умолкал, и под его свист сумерки начали понемногу сгущаться. Я несколько раз слышал свист крыльев и видел чирковые парочки, стремительно разрезающие прозрачный сыроватый весенний воздух.
Я слышал свист крыльев и видел стаи шилохвостей и свиязей, стремительно проходящих на большом расстоянии.
Я с удовольствием слушал и запоминал эти звуки, которые при благоприятном стечении обстоятельств можно будет послушать только осенью. Пока все летающие в небе утки проходили вне возможного выстрела, и, по правде говоря, я вообще не расстраивался по этому поводу.
И всё-таки налет состоялся. Звук утиных крыльев я услышал прямо и сзади. Ружье я держал не на ремне, а в опущенных прямо перед собой в руках и поэтому сразу же вскинулся, изготовившись к стрельбе.
Из-за спины резко появились шилохвости, не более 10 птиц. Летели они линией и с очень высокой скоростью. Я выцелил одну из птиц, летящих в этой линии, и, не останавливая ружья, выстрелил.
Все-таки стрельба в конце охоты явно отличается от стрельбы вначале. Приобретается необходимая стрелковая практика, что и дает неплохие результаты.
Попал первым же выстрелом, перебив утке крыло. Она завертелась в воздухе и, кувыркаясь, полетела к земле. Упала в заливную лужу, подняв фонтан брызг метрах в 40 от меня. И сразу же после приземления сбитая утка резво бросилась убегать. Пришлось выстрелить дважды, чтобы остановить ее бег. Подошел по щиколотку в воде, поднял свой трофей. Это оказалась довольно крупная шилохвость.
После этого резко потемнело, и мне ничего не оставалось, как, освещая себе дорогу налобным фонарем, не спеша, двинуться к домику. Я слышал два или три Володиных выстрела, но результата его стрельбы не знал.
Тропа от озера проходила как раз рядом с вешалкой. Проходя мимо нее, я повесил туда мой трофей. Смотрелась она там как-то не очень зрелищно. Вспомнились недавние ностальгические картинки, когда на вешалке было тесновато от висящих там гусаков.
К сожалению, полностью заполненная вешалка — это уже в прошлом или только в будущем. Другого варианта не существует. С такими философскими мыслями вошел в домик.
Там по-прежнему функционировала изба-читальня. Мужики сидели за столом у горящей на полную мощность »Колеманки».
— Володя, кого стрелял? — спросил я напарника.
— Налетели пара чирят, просто ствол прочистил, — не отрываясь от книги, ответил Володя.
Я понял во второй раз за последние два вечера, что отрывать этих злобных читателей от книг не стоит, молча разделся, повесил сушиться обувь и одежду, налил себе чайку и присел за столик.
В домике вместе с КАЙФОМ поселилась ЧИТАТЕЛЬСКАЯ МАНИЯ. Ну, что ж, пусть живет! Не так скоро представится возможность почитать в удовольствие. Второй вечер подряд я отбывал ко сну первым.
И только сейчас, впервые за все время нахождение здесь, я поймал себя на мысли, что при благоприятном стечении обстоятельств нам осталось быть здесь ВСЕГО 96 часов. Мысль была тоскливой, тягучей, щемящей, похожей на зубную боль.
Но, чёрт возьми, жизнь продолжается, ведь даже выезд отсюда по городским квартирам будет формой ее продолжения. .
Так мы прожили на Ланковой ПЕРВЫЙ БЕЗАЛКОГОЛЬНЫЙ ДЕНЬ!
Весенняя охота на гуся или бегство от себя к себе Часть 1>>>
Весенняя охота на гуся или бегство от себя к себе Часть 2 >>>
Весенняя охота на гуся или бегство от себя к себе Часть 3 >>>
Весенняя охота на гуся или бегство от себя к себе Часть 4 >>>
Весенняя охота на гуся или бегство от себя к себе Часть 5 >>>
Весенняя охота на гуся или бегство от себя к себе Часть 6 >>>
Весенняя охота на гуся или бегство от себя к себе Часть 7 >>>
Весенняя охота на гуся или бегство от себя к себе. Часть 8 >>>
