Весенняя охота на гуся или бегство от себя к себе. Часть 11. Заключительная

Теперь осталось переложить в куче бутора все легкое вниз, все тяжелое наверх, чтобы при посадке вертолета легкие вещи не унесло воздушными потоками, создаваемыми вращением вертолетных винтов. При посадке вертолета, если находишься рядом в зоне действия воздушных потоков, а именно там мы будем находиться в этот момент, ложишься на кучу бутора, напяливаешь на голову капюшон и ждешь, когда эти потоки ослабнут.

"Психиатры различают три вида шизофрении — рыбалку, охоту и просто шизофрению. Первые две не лечатся", — С.Малашко…

Весенняя охота на гуся или бегство от себя к себе / С.Л. Малашко. — Магадан: Ноосфера, 2008. — 270 с. ISBN 978-5-91518-019-1 УДК 821.161.1-3

***

Фотографии автора к повести можно посмотреть здесь >>>

охота на гуся, охота на гусей, весенняя охота на гусей, осенняя охота на гусей, гусь, охота на гуся с чучелами, охота на гуся с профилями, охота на гуся с манком, гусиная охота, траектории полета гусей, секреты гусиной охоты, книги о гусях, книги об охоте на гусей

20.05.07

Ночью печку кочегарил Серега. Выезд выездом, но незыблемые правила соблюдаются до последнего момента – кто встал, тот и топит печку.
Проснулись часов в 7 утра, быстро позавтракали и принялись за упаковку всего, что еще было не упаковано. Спальники, надувные матрасы, могучий Володин войлок и лосиная шкура пакуются и укладываются зримо и быстро. Гораздо более хлопотным является сбор и упаковка мелочей типа батареек от камеры и самой видеокамеры, ложек, чашек и прочей бытовой мелочевки.
В необъятный Володин сундук упаковали все, что можно из оставшихся продуктов. Из »нычки» извлек последний кусок варено-копченой грудинки в вакуумной упаковке весом около килограмма. Как он нам пригодится для ленивого обеда буквально через шесть часов, я пока не знал. Сделал ревизию в лабазе, положил в свой рюкзак три булки хлеба. Осталось еще булки три. Их я оставил прямо на лабазе в знак благодарности Деду .
Все упакованные места вновь были промаркированы красным скотчем. Это отличительный знак наших вещей. Сейчас в вездеходе будет маленький Вавилон – куча народу и куча вещей.
Возле выхода на озеро вновь сформировалась масса упакованного бутора. Теперь он предназначался для перевозки в город. Объем вывозимого мало отличался от объема, привезенного на заезде.
Опустел лабаз, домик в силу еще не ушедшего тепла внутренне был еще обитаемым. Но нары стали неприветливо пустыми и жесткими, возле печки не было ставшей привычной бадьи с водой, чайников, котелков. Стол был чист и пуст. Складывалось впечатление, что и домик грустит вместе с нами . Только в присутствии обитателей он может выполнить свое назначение — дать тепло и кров людям нашего склада. Домик рад каждому постояльцу, кем бы он ни был.
В конечном итоге неупакованными оказываются только добытые гуси. Под них я оставил станковый рюкзак.
В таком же состоянии находились и напарники – им оставалось упаковать гусей, погрузиться в вездеход и сыграть с судьбой в рулетку. На кону прибытие в город — в другой мир ИМЕННО СЕГОДНЯ! И пока неизвестно, кто выиграет – мы или Ольский Дед.
Звук работающего двигателя подходящего вездехода мы услышали издалека. Он стал сигналом для упаковки гусей. Все гуси и половинка »летающего сугроба» уместились в станковый рюкзак. Теперь буду знать, сколько разделанных гусаков может быть туда уложено. Тщательно обошли лагерь, проверив, не забыли ли чего, убрали под нары лопату, топор, надели на трубу банку. Вроде бы все в порядке, все упаковали. Молча присели на пару минут. Никто ничего не говорил — всем все было понятно. Каждый думал по-своему, но об одном.
Рокот вездеходного двигателя прекратился. Возле выхода на озеро стоял ГТТ — гусеничный тяжелый тягач. Именно тот, на котором мы должны были приехать сюда.
— Ну что, готовы? — приветливо спросил нас Валерий. В этот раз он не ехал за рычагами, был весел и благодушен.
Поздоровавшись со всеми, начали погрузку нашего бутора. Все успешно вместилось. Вездеход на заезде и на выезде напоминал гибрид бочки с селедкой и ёжика. Изнутри корпус вездехода был практически полностью забит бутором — это то, что касается бочки с селедкой.
Поверх стального корпуса был наварен металлический каркас, позволяющий сильно увеличить полезную загрузку. Если бы его не было, мы физически не смогли погрузить весь груз и тем более уместиться самим. В районе кабины дополнительно был сварен еще один каркас, но уже в качестве лавочки. Так вот сверху на этой лавочке мирно сидели человек восемь. Нашлось на лавочке место еще для одного человека. Туда мы определили Серегу. Издали вездеход очень сильно напоминал ежика, несущего на спине свою ношу, а сидящие на крыше вездехода мужики сильно напоминали его иголки.
Перекидываясь шутками, мужики ждали окончания нашей погрузки.
Всё, погрузились! Буквально на мгновение все трое остановились перед вездеходом. Бросили короткий взгляд на опустевший домик. Из печи по-прежнему шел дымок, призывая вернуться в ставшее привычным его тепло. Даю голову на отсечение, что у меня и моих напарников короткая пауза перед посадкой в вездеход была посвящена общению с местным Дедом, — мы благодарили его за все то незабываемое, что он своей волей дал нам этой весной.
Все заняли свои места, мы с Володей закрыли заднюю дверь кузова. Вездеход взревел и тронулся с места.
Ощущения от нахождения в металлической коробке с громко ревущим внутри дизелем приятными не назовешь. Не успели мы оценить все прелести поездки в кузове, как вездеход остановился возле бани. Там приняли на борт нашего знакомого Валентина с четырьмя местами груза.
Проводить Валентина вышли Геннадий и Андрей. Они будут выезжать завтра на другом вездеходе. Последняя погрузка — и в дорогу.
Теперь мы зависели от воли другого Деда. Это был Ольский Дед, отличающийся непредсказуемостью и коварством. Он любит подшутить над возвращающимися с охоты охотниками, и шутки его порой бывают злыми и коварными в строгом соответствии с его характером. Вот такие мысли теперь поселились в головах великолепно отохотившихся в этом сезоне мужиков.
Два — два с половиной десятка гусей на ствол, если не заниматься хреновиной и оказаться в месте хорошего пролета, было реально для сезона охоты. Завершение его теперь зависело от того, как нас встретит Ольский Дед.
Дорога была знакома. Мы выходили той же дорогой, которую очень хорошо запомнил наш хлебнувший горюшка «Фермер». Он замер в ожидании хозяина в одном из клепкинских гаражей.
Дизель натруженно рычал, передвигая по раскисшей тундре гибрид бочки с селедкой и ежика. В ямах напрягался, выбрасывал внутрь корпуса и в выхлопную трубу дополнительную порцию синего дыма.
Мы открыли одну из форточек, имевшихся в кузове, иначе было бы просто невозможно находиться внутри. В идеале дорога до переезда занимает не более полутора-двух часов. Первую остановку сделали на перевальчике на половине пути. Мы уже оказались в зоне действия сотовой связи, и мужики сделали звонки домой, сообщая родным и близким о начале своего возвращения.
Настроение у всех было приподнятое – вектор устремлений у каждого был теперь направлен в другую сторону — к дому, горячей ванной, любимым женщинам. По свойству человеческой натуры этот вектор с той же силой направлял все наши действия три недели назад в прямо противоположную сторону. В сторону скрадков, домиков, гусаков, весенней тундры, нар и прочих атрибутов охотничьей жизни. Простой, но яркий пример иллюстрации закона о единстве и борьбе противоположностей.
Недовольно урча, повинуясь командам водителя, трудяга ГТТ послушно нес нас к берегу Олы. День выдался малооблачным, безветренным. Первые признаки беспокойства у меня появились после того, как, спустившись с хребта и по пойме речки Нельбиркан, мы стали подъезжать непосредственно к берегу Олы.
Мне показалось, что мы движемся по воде. Я приоткрыл дверцу кузова и убедился в правильности своего предположения: гусеницы вездехода были полностью погружены в воду. Я вспомнил, что при выезде в 2005 году на менее мощном вездеходе ГАЗ –71 в этом месте воды не было, и это при том, что мы еще не вышли в сам Нельбиркан.
Часть пути пролегала непосредственно по его руслу. Тогда мы благополучно вышли на берег Олы, но пройти саму речку не смогли. Уровень воды в реке не позволил нам этого сделать, и мы были вынуждены перевозить все необходимое к вывозке на двух резиновых лодках. Тогда мы легко прошли руслом Нельбиркана . Но гусеницы у вездехода были полностью в воде только в русле, а не на подъезде к нему.
Сейчас же гусеницы ГТТ уже были в воде. Приблизившись к Нельбиркану, мы увидели, что он превратился в непроходимый даже для ГТТ поток воды, и уже проходившие здесь до нас вездеходы по берегу сделали объездную дорогу через лес и бурелом.
«Весело шутит Ольский Дед. Посмотрим, чем эти шуточки закончатся», — про себя подумал я. То, что ничем хорошим, мне уже стало предельно ясно.
Минут через 15 вездеход наш остановился, устало рыкнул, и двигатель прекратил работу. Открыв дверь, мы вылезли из изрядно надоевшего грохочущего и продымленного газами железного перевозчика.
Остановились мы метрах в 50 от берега реки Ола. Сразу бросился в глаза стоящий на берегу ГА3-71. К нему был привязан толстенный буксирный конец, уходящий в реку. Метрах в 50 от него в из воды торчал уткнувшийся носом другой вездеход. В прибрежных кустах по обе стороны дороги в каком-то хаотическом беспорядке находились спальники, коврики, развешанная по кустам мокрая одежда и обувь. Среди этого хаоса как-то неприкаянно ходили, сидели на складных стульчиках или просто на постеленных на землю ковриках обитатели странного лагеря.
Я глянул на реку и сравнил уровень воды, состояние льда с тем, что было в 2005 году. Сразу же с мрачной уверенностью понял: сейчас дороги на вездеходе через реку нет и не будет в течение абсолютно непредсказуемого времени.
Из разговоров стало понятно произошедшее. Мужики, подойдя к реке на двух вездеходах, решили ее форсировать. В тот момент лед в месте предполагаемого переезда был еще цельным .
Это было самое опасное для переезда место. Здесь проходило основное русло реки. Соответственно самое глубокое место на предполагаемом переезде располагалось здесь же. Один вездеход остался на берегу для страховки и из соображений безопасности. Нельзя по весеннему льду двигаться рядом.
Второй двинулся по следу ГАЗ-71, проходившего здесь за сутки до этого. Ему, вероятно, не хватило скорости. Передней частью он провалился под лед. Корма торчала из-подо льда, это и позволило избежать жертв. Мужики мгновенно покинули вездеход, смогли из тонущей машины повыбрасывать на лед часть рюкзаков с одеждой, оружием и спальными принадлежностями. Все вытащить не успели: вездеход начал заполняться водой, и кромка льда стала трескаться. Последнее, что успели сделать, — завести буксирный конец на фаркоп. Как только люди отошли от вездехода на берег, раскололось ледовое поле, на которое они высаживались, и доступ к вездеходу прекратился.
Вообще–то ГАЗ-71 является плавающим при условии, что его корпус не имеет дыр или незакрытых лючков. В корпусе этого вездехода имелась солидная дыра. Хозяин вездехода не удосужился ее заварить в течение ряда лет. В вездеходе осталась куча оружия, вся добыча и большая часть снаряжения одной из команд.
Мужики сразу же попробовали выдернуть утонувший вездеход силами оставшихся на суше. К сожалению, все попытки оказались безуспешными. Здесь же мы узнали, что километрах в пяти выше по течению в воде находится еще один вездеход. В общем, Ольский Дед веселится по полной программе.
Река выглядела мрачно и угрожающе. По сравнению с 2005 годом уровень воды был выше раза в три. Потоки мутной, темно-свинцовой воды несли льдины разного размера, корчи, бревна. В некоторых местах образовывались заторы, перекрывавшие ток воды в некоторых протоках. Это приводило к сужению русла, подъему уровня воды и увеличению скорости течения. Ситуация объективно складывалась так, что для вездехода при таком уровне воды безопасной дороги НЕТ И НЕ БУДЕТ. Вода продолжала прибывать, и это тоже не добавляло оптимизма.
Договорившись, водители вездеходов решили попробовать дернуть понемногу смещавшийся вниз утонувший вездеход, объединив силы ГТТ и ГАЗ –71. Увы, мощь взбесившейся реки была непреодолима. Коварный Ольский Дед не отпускал попавший в ловушку вездеход.
Настроение у нашей команды резко упало, перспектива торчать здесь неопределенное время мало кого устраивала. Втройне обидно было бы проквасить добычу, щедро подаренную нам Ланковским Дедом. Хотя здесь мы имели громадную фору перед окружающими, наши выпотрошенные гуси в меньшей степени подвержены этой опасности. Нужно было искать радикальное и нестандартное решение для выхода из этой ситуации.
Пострадавшие мужики сидели понурые, водитель вездехода под псевдонимом Борода был чернее тучи.
Все попытки силами двух вездеходов выдернуть бедолагу из плена ни к чему хорошему не привели, поэтому мы их прекратили и после небольшого обсуждения ситуации всей нашей объединенной командой решили уйти на поляну километрах в двух ниже и становиться лагерем. Одно ясно на сто процентов: сегодняшнюю ночь нам придется провести на открытом воздухе.
Все члены команды нашего вездехода заняли свои места, и мы двинулись на поляну, расположенную на берегу одной из бесчисленных ольских проток.
Единственным верным решением на мой взгляд, было заказать вертолет. За то время, пока мы ехали до поляны, я успел прикинуть, что при заказе борта мы сможем вывезти не только самих себя, но и все снаряжение вместе с добычей. Сотовая связь здесь уже есть, и я мог бы связаться со своим другом. Он командир МИ-8 с громадным опытом работы на Севере. Я достаточно хорошо знаком с руководством авиакомпании »ПолярАВИА», так что под мое слово нас должны были выдернуть из этой ловушки. Все финансовые вопросы решили бы в Магадане.
Пока это оформилось в виде идеи, и по приезде на поляну я поделился ею с Серегой и Володей.
Мужики не возражали. Им нужно было быть на работе уже послезавтра. Да и я явно подзадержался. Поэтому решили так: я предлагаю к обсуждению этот вариант Геннадию и его команде, и затем мы вместе принимаем решение.
Реакция Геннадия на это предложение была не совсем однозначной. Принципиально они вроде бы и не против такого решения, но хотели бы определиться по цене вопроса.
Я тут же отзвонился своему другу. Его тоже зовут Сергей, опыт летной работы в качестве командира МИ-8 около двадцати лет. Вертолетчик от бога, на этой машине имеет все возможные допуски. Это означает только одно: на этой машине практически нет операции, которой он не может выполнить.
Как командир, он состоялся в Магадане, и, по всей видимости, на Северо-Востоке России нет аэропорта поселка или простой оборудованной посадочной площадки, куда бы его не забрасывала беспокойная жизнь вертолетчика. О посадках на никем и никак не оборудованные площадки знает тоже не понаслышке..
Я отношу его к ставшей немногочисленной категории командиров вертолета, к которым можно сесть в вертолет без опаски.
Нам очень повезло, что с первого раза я застал Серегу дома. Коротко обрисовал ситуацию, уточнил полетное время, тариф за час полета, возможную загрузку.
Серега обнадежил: все реально, все это можно сделать. С момента вылета из аэропорта 13 км до приземления там же с учетом всех деталей предполагалось не более 35-40 минут полетного подлежащего оплате времени.
Доведя эту информацию до Геннадия, я не увидел с его стороны заинтересованности именно в таком выходе из сложившейся ситуации. Хотя преимущества такого решения более чем очевидны, я просто плохо понимаю людей, экономящих копейки в том случае, когда степень риска при другом способе переправы через бешеную Олу непропорционально и неоправданно высока.
Наша команда для себя определилась однозначно: вылетаем в любом случае даже вчетвером при условии, что больше не найдем желающих.
После этой небольшой накладки произошло как бы небольшое, но уже улавливаемое разделение одной вездеходной команды на две части — сторонников вылета и его противников.
Но жизнь продолжалась, и нам пришлось приступить к вынужденной разгрузке наших вещей. Придется оборудовать ночлег под открытым небом. Наши вещи, погруженные последними, закрывали доступ всем остальным, поэтому пришлось выгрузить все то, что недавно погрузили.
Больше всех беспокоился Андрей из второй части нашей команды. Ему было просто необходимо быть на Оле, и он решился на довольно рискованный шаг — на резиновой лодке пересечь протоку и там, оценив ситуацию, попытаться переправиться на такой близкий и желанный противоположный берег.
Подобные переправы предпринимались в прошлые годы не раз, но в этом году Ола вытворяла что-то страшное, поэтому шаг был очень рискованный. Андрей не новичок в подобных делах и все предпринимаемые шаги просчитает. Лодка была уже накачана, и все мы пожелали Андрею счастливого пути.
Мы оставались здесь, и понемногу место остановки превращалось в лагерь. Соседи из здоровенного брезента сделали подобие палатки, расстелили на земле полог и прочие вещи – словом, готовились к ночлегу основательно.
Мы с Серегой посоветовались и решили поступить таким образом: они с Валентином остаются оборудовать ночлег и приготовить поесть. Для этого я извлек разделанных чирков и шилохвость.. Они пришлись как раз кстати. Я же двинулся на берег для переговоров по поводу совместного заказа борта.
Наши соседи по тундре на наше предложение на тот момент ответили отказом. Ну ладно, как говорится, вольному воля!
Было важно убедить других соседей поучаствовать в этом мероприятии. С этими мыслями, не спеша, пришел к речке. Там все было по-прежнему: вездеход торчал кормой вверх, только погрузился еще глубже. Вода продолжала прибывать.
Я нашел старшего этой команды. Звали его тоже Володя, и с ним мы обсудили возможные варианты совместного вылета в город, детали возможной загрузки и стоимость полета.
В конце концов, для того чтобы караулить и вытаскивать вездеход, совершенно не обязательно сидеть всей команде.
Вначале он не очень охотно воспринял эту идею. Затем мои аргументы убедили, и я дал Володе повод для раздумий. Решили встретиться часов в семь вечера и принять окончательное решение. У меня появилось уверенность, что все у нас получится.
Когда я вернулся, наш лагерь преобразился. Соседи уже закончили оборудование ночлега для той части команды, которая не будет ночевать в вездеходе. Получилось довольно внушительно.
Был сварен суп из моих уток, дымились два чайника с чаем, на импровизированном столе стояла литровая бутылка водки, из заначек были извлечены последние припасы.
Оборудование нашей лежанки на четырех человек было начато, но не закончено. Нам пришлось положить три поперечные лаги диаметром сантиметров по 15-20 и закрыть все это пространство более тонким жердняком. Сверху жердняка был уже уложен Володин войлок, что полностью исключало контакт с еще промерзшей землей. Нам оставалось поставить вертикальные стояки, установить на них поперечники и после этого сделать обрешетку. Необходимо было из имевшегося у Валентина полиэтилена и, кстати, оказавшегося под рукой большого куска китайского укрывного материала сделать что-то типа стенок и небольшой крыши. В ногах нашей лежанки ночью будет гореть нодья из толстых дров длиной метра полтора. Этот костер дает ровное тепло и горит довольно долго.
Но это предстояло сделать, а пока решили перекусить. Мужики постарались, сварили вкусный супчик.
Как оказалось, среди второй части нашей компании нашелся еще один желающий вылетать вертолетом. Звали его тоже Володя. Он был из Магадана, а не с Олы, как все остальные. Он планировал выезжать другим вездеходом, но так получилось, что попал в эту компанию. Он сразу же присоединился к нам и стал держаться рядом.
Это у него оказался резервный пузырь водки, и он любезно выставил его на стол. Я вспомнил о запасном куске грудинки, извлек его из рюкзака. Тоже оказалось к месту и ко времени.
Перед тем как приступить к обеду, я предложил тост:
— Мужики, чтобы погода не скурвилась!
Возражений не последовало. Все понимали бесспорную важность погоды в нашей ситуации.
После обеда мы принялись доводить до ума нашу лежанку. Мы с Серегой в паре пошли на заготовку жердей на стенки и крышу. Серега »Лобзиком» резал, я топором рубил сучки и ветки. Набрали нужное количество и принесли все это к лежанке. При помощи веревок связали стояки с прожилинами. Получившийся каркас обтянули тканью, из полиэтилена сделали небольшую крышу. Лежанка была готова, осталось только расположить на ней спальные мешки.
Закончив работу, мы с Серегой сели попить чайку. В наши головы по-прежнему не укладывалась позиция наших соседей по возможному вылету. Мы могли вывезти абсолютно все, кроме вездехода. Опыт жизни вездеходов без хозяев на этом берегу в это время имеется огромный. Бывали случаи, когда на лодках перевозили только оружие и битых гусей. Все остальное оставалось до падения воды. Здесь же нужно было только принять решение, погрузиться в вертолет, взлететь и тут же приземлиться на Клепке, оставив злобному Ольскому Деду все проблемы с переправой..
Народ в компании был небедный и вполне мог себе позволить эти расходы. Диагноз всему этому поставили простой: обострение халявного жлобства. Мы его тихонько утвердили.
Время неумолимо двигалось к вечеру, и необходимо было окончательно определиться с вылетом, решить, кто и с каким грузом будет вылетать завтра. Не дожидаясь семи часов, мы с Серегой двинулись к соседям. Неопределенность угнетала и требовала скорейшего разрешения.
Добрели до берега Олы. Второй разговор с Володей оказался более конструктивным. Здравый смысл взял свое, и соседи приняли решение: восемь человек поддержали нашу инициативу и готовы вылететь.
Магадан — город маленький. Оказалось, Володя живет на одной лестничной площадке с руководителем авиакомпании «ПолярАВИА». Когда Володя связался с ним по телефону, содержание моих звонков он уже знал. Все четко и точно легло в елочку. Сразу же перезвонили в город, подтвердили намерения, определили время прилета вертолета и передали координаты импровизированной посадочной площадки. Их с помощью GPS определил Володя.
Наших с Володей словесных гарантий было достаточно для того, чтобы завтра в 14 часов вертолет был здесь. С оплатой решили просто: я выступаю гарантом оплаты за своих, Володя — за своих. На том и порешили.
Попрощавшись до утра, мы двинулись на нашу поляну.
— Серега, а ведь получилось так, как хотели? – обратился я с вопросом к напарнику.
— Так это же здорово, старина. Как здорово иметь друзей, у которых друзья командиры вертолетов! Завтра будем дома без тупого экстрима! — бодро и весело сказал мне Серега.
Мы вернулись на поляну. Не зря мы прожили три недели в одном домике. По нашим в меру довольным репам наш Володя все понял правильно, и на его лице тоже поселилась радостная улыбка.
Валентин и наш попутчик Володя сразу же задали простой вопрос:
— Летим?
— Да, завтра в два часа дня, — ответил я мужикам.
По их улыбкам я понял, что результат нашего похода их обрадовал. Мы присели за столик, сотворенный из Володиного сундучка, приняли по стопочке с одним и тем же тостом:
— Чтобы погода не испортилась!
Для нас сейчас не было ничего более актуального. Только погода могла внести свои коррективы в наши с таким трудом выстроенные планы..
Подошел Геннадий, поинтересовался ситуацией и обозначил намерение вылететь. Я обрисовал ему сложившееся положение и сообщил об уже принятом решении. Имелось чисто практическое решение, позволившее решить проблемы вылета всех при помощи одного телефонного звонка. Это увеличило бы полетное время не более чем на 15 минут и не увеличивало финансовую нагрузку на вылетающих. Нужно было только его согласие и словесная гарантия оплаты своей части полетного времени. Я был готов сделать этот звонок и помочь решить мужикам этот вопрос.
Причины несогласия мужиков на предлагаемый мной вариант в рамках рационального мышления я не могу понять до сих пор. Геннадий отказался от моего предложения. Я в свою очередь ничего не навязывал. Договорились, что завтра в 9 утра мы должны быть готовы к погрузке. Мы грузимся последними и выгружаемся на предполагаемой посадочной площадке.
Вечер наступал стремительно, надо было найти и принести три толстых и сухих бревна для ночного костра. Удачно и быстро нашли их рядом.
Расстелили спальники на приготовленной лежанке, посидели у костра за неторопливым разговором, попивая чаек с дымком, сваренный на открытом огне, уложили нодью на месте костра.
Заканчивался еще один день охоты, по степени важности его исхода ставший для нас АРХИВАЖНЫМ, если следовать заветам Ильича. Из проблем этого дня мы вышли успешно. Все-таки Ланковский Дед вмешался в наши дела на чужой территории и вновь помог нам. Захотелось залечь и поспать, что я и сделал, первым уйдя на лежанку.
В спальник забрался в одежде и в носках. После того как уже занял свое место в пока не нагретом собственным теплом спальнике, сразу вспомнил наш домик, провожавший нас струйкой синего дыма из печки. Там мы спали не в одежде.
Это стало уже приятным воспоминанием. А сейчас нам нужно было просто скоротать ночь на открытом воздухе.
Наши спальники позволили нам это сделать, поэтому я спокойно уснул с единственной мыслью в голове: ‘’Пусть погода не испортится!»

21.05.07

Этой ночью печку кочегарить не пришлось. Ее просто не было. Спал в спальнике, нырнув в него с головой. Было свежо, но не холодно и даже не прохладно.
Встали рано, часов в шесть или начале седьмого. Разбудили мужики, ночевавшие в вездеходе. Они проснулись первыми и начали разжигать костер, который находился буквально в метре от нашей лежанки. Горячий чай с утра в лесу — первое дело.
Собираешь себя в кучу, расстегиваешь замок спальника на всю длину и резко выскакиваешь на неприветливый и более чем свежий утренний воздух. Первая мысль — что с погодой? Нам сегодня нужна только летная! Все-таки Ольский Дед дает нам маленький шанс покинуть его негостеприимные владения.
Быстро набрасываешь зимнюю куртку от «Монблана», обуваешь сапоги с непросохшими портянками. Минуты через две-три становится комфортно и тепло. Окончательно взбодриться можно, помывшись ледяной водой из протоки. Остатки сна улетучиваются мгновенно.
Попили чайку и принялись за упаковку всего того, что было распаковано вчера по необходимости. В итоге к расчетному времени мы были готовы к погрузке. Дождались окончания погрузки наших тундровых соседей и в очередной раз погрузили наши вещи в вездеход.
Как и намечали, в начале десятого, недовольно урча и позвякивая траками гусениц, гибрид бочки с селедкой и ёжика повез нас к берегу Олы.
Подъехали к берегу. В соседнем лагере народ только начал просыпаться. Мне до сих пор непонятно, почему, находясь в лесу более двух суток, мужики не удосужились соорудить себе какое-то подобие крыши над головой.
Переговорив с Володей, мы узнали, что вылет вертолета в плане. Ориентировочное время прилета — 14-00. Он уже связывался с руководством «ПолярАВИА». Все в силе. Ну и слава Деду!!
Предполагаемое место посадки вертолета находилось километрах в полутора вверх по реке. Вот туда мы и двинулись для выгрузки наших вещей.
Мужики с упрямством, достойным лучшего применения, проблему выезда решили победить следующим образом: имея в баке вездехода всего 20 литров солярки, уходить вверх по реке и искать место, где можно было бы на лодках через протоки, перенося груз вручную через острова, попасть на противоположный берег Олы.
Самое обидное, что проблема решалась только частично: выносилось и вывозилось только оружие и гуси. Все остальное оставалось в вездеходе до лучших времен. Если все это помножить на риск плавания на резиновой лодке по взбесившейся реке, логику в этом решении найти было трудно. Все это можно делать, когда нет альтернативы. Но сейчас, как говорится, вольному воля. Ведь сумма в 2300 рублей на человека была мизерной. Здесь дело не в деньгах. Вероятно, на принятие такого решения повлиял неистребимый ольский менталитет.
Пока мы выгружались на площадке, Геннадий взял у Володи резиновую лодку, так как в две лодки задуманное ими можно было сделать быстрее.
Вообще, в отношениях между двумя частями нашей команды проскальзывал какой-то едва уловимый холодок. Это нельзя назвать неприязнью, но нечто похожее на тщательно скрываемую досаду на нас со стороны мужиков, принявших решение переправляться в экстремальном режиме, мы все-таки почувствовали. На совместном заезде атмосфера была более теплой.
Пожелав друг другу удачи, несмотря ни на что, команда распалась на две части – нас, ожидающих вылета, и ушедших на вездеходе вверх в поисках переправы.
Все-таки Ольский Дед, несмотря на свой сволочной нрав, дал нам поблажку в том, что именно здесь оказалась эта площадка. Прямо на высоком и крепком берегу Олы расположилась редина длиной метров 50 и шириной метров 30 с практически полным отсутствием зарослей кустарника. Место идеально подходило для посадки винтокрылой машины.
Володины мужики убрали с площадки многое. Но мы с Серегой решили сделать шлифовку площадки. Ведь на выручку прилетает друг, и хотелось бы сделать все для максимально удобной посадки. Серега достал »Лобзик», и уже севшей цепью мы спилили четыре или пять пеньков, которые оставались на площадке, срезали даже мелкие кустики. На трех высоких одиноко стоящих кустах повесили яркие тряпки, которые помогут Сереге при заходе на посадку точнее определить направление и силу ветра. Работой остались довольны, но пилу далеко убирать не стали. Вдруг еще пригодится по команде экипажа.
За этой суетой прошел час. До прилета вертолета было около трех часов, и мы решили перекусить. В очередной раз извлекли Володин сундучок, появился чайник, Валентин стал соображать костер. Раз появился огонь, значит, жизнь продолжается.
Оглядел горизонт. Погода по сравнению со вчерашним днем не ухудшилась.
Извлекли аварийный «Доширак», паштет, остатки хлеба и печенья, банку шпротов. Загадочно улыбаясь, магаданский Володя принес фляжку со спиртом — это действительно НЗ.
Как по заказу, чтобы не забывали, где мы находимся, прямо над нами прошел запоздавший табун гуменников. Шел невысоко, правильным клином, периодически перекликаясь. Их вожак, вероятно, окончил курсы телепатов — ни у кого из присутствующих не было собрано оружие. Все пацифисты поневоле. Это был последний табун, который я видел в сезон охоты весной 2007 года.
Провожая взглядом эту стаю, поймал себя на мысли: «Теперь точно все. Охота заканчивается. Но жизнь-то продолжается! Будем исходить только из этого!»
Налитые стопочки ждали своего часа. Тост предложил Серега:
— За твоего друга, Серега. От него сейчас зависит все!
Не торопясь, закусили, попили чайку с дымком и печеньем.
Коробки от «Доширака», фантики от конфет, банка из-под шпрот — все было сожжено на костре.
Часам к 12 заурчал ГАЗ-71 .Он привез груз и часть готовой к вылету Володиной команды. Вездеход остановился посередине площадки, и мужики начали выгружать бутор.
— Они что, с дуба рухнули? Какой кретин при такой маленькой площадке выгружается на ее середине? Банконосы! — с сарказмом в голосе сказал Серега.
— Более чем, — поддержал напарника Володя.
Я подошел к вездеходу, вежливо, но настойчиво объяснил весь кретинизм совершаемых ими действий.
Один особо искушенный умник мотивировал это тем, что вертолет глушить не будут, лопасти будут вращаться и нужно экономить время, за которое нужно платить. Я не стал больше пререкаться, просто с применением ненормативной лексики этажа в четыре объяснил этому знатоку, что для нас вертолет заглушат, вообще, его дело — сидеть и молчать, и не дай бог создать моему другу проблемы с посадкой.
Подействовало сразу же, они выгрузили свой груз в безопасном для посадки месте. И всё-таки надулись, как индюки. Да мне, собственно говоря, плевать на их надутость.
На реке за это время начала падать вода. Уровень упал сантиметров на пять-десять. Это не поменяло ситуацию для утонувшего вездехода. По-прежнему река несла бревна, большие и малые льдины, по-прежнему вода в реке была злой, резкой и безжалостной.
Периодически над бешеной весенней рекой пролетали стаи чирков, шилохвостей свиязей. Они рассаживаются по тихим заводям, отдыхают, кормятся и радуют глаз только одним своим видом.
Здесь я вспомнил о незыблемом правиле, существующем на Северо-Востоке многие годы. Оно гласит: вывозимая команда гусятников дарит всем членам экипажа по гусю. Отходить от таких традиций, по меньшей мере, было бы просто свинством.
-Мужики, есть вопрос. Предлагаю решение: попробуем эту нагрузку поровну поделить на две команды — два с нас, два с соседей. Сейчас пойду и поговорю на эту тему, — сказал я мужикам.
На поставленный вопрос прямого ответа я не услышал. Лепет по поводу того, что вертолетчики деньги получают за свою работу, я не стал даже дослушивать.
«Жлобье», — подумал я про себя и вернулся к своим.
— Это не жлобье, это хуже, — прокомментировал ситуацию Серега после моего рассказа.
Вопрос решили по-своему: извлекли из мешков по одному разделанному гусаку. Но это только три. Четвертого молча принес Володя. Только его белолобик был неощипанным.
Тем не менее нашли чистый мешок и поместили туда подарочных гусей. В нашей компании такие вопросы решаются просто.
Около часа пришли последние вылетающие. По мере приближения контрольного времени все как-то механически стали часто смотреть на часы, словно пытаясь ускорить течение времени и приблизить прилет долгожданной винтокрылой машины.
За полчаса до наступления расчетного времени мы сбросили в воду с высокого берега остатки костра, упаковались с надеждой, что делаем это здесь в последний раз.
Теперь осталось переложить в куче бутора все легкое вниз, все тяжелое наверх, чтобы при посадке вертолета легкие вещи не унесло воздушными потоками, создаваемыми вращением вертолетных винтов. При посадке вертолета, если находишься рядом в зоне действия воздушных потоков, а именно там мы будем находиться в этот момент, ложишься на кучу бутора, напяливаешь на голову капюшон и ждешь, когда эти потоки ослабнут.
Томительное ожидание закончилось буквально минут за пять до наступления времени «Ч». Точно так, сидя в скрадках, мы с диким желанием ждали встречи с гусями и лебедями. Сейчас ясно раздавшийся звук идущего к нам вертолета был не менее желанным. Друг летит к нам на выручку!
— Ну что, может, в манок подманим, чтобы не пролетел мимо? — выдал Володя.
Дружный смех раздался в ответ.
Мы увидели довольно высоко идущий вертолет.
— Неужели не наш? — спросил с тоской Валентин.
— Это НАШ! — резко оборвал я его.
Вертолет обошел нас далеко справа и начал разворот. Развернувшись, он начал плавно снижаться, заходя на посадку. Звук двигателей вертолета начал усиливаться с каждой секундой. Сергей вел машину на посадку со стороны берега. Звук перерос в гул, сопровождавшийся сначала ласковым, потом сильным и постоянно усиливающимся ветром, рожденным винтами винтокрылой машины.
Вертолет завис правым бортом как раз над тем местом, где соседи хотели оставить свой бутор. С левого борта открылась дверца, сбросили лестницу, и из зависшего вертолета на землю спрыгнул Виктор, руководитель «ПолярАВИА». Он сейчас выступал в роли бортмеханика.
Осмотревшись, он дал нужные для посадки команды, и машина, послушная воле командира, коснулась колесами земли. Лопасти продолжали вращаться, но уже медленно, не создавая сильных порывов ветра.
Я взял мешок с подарочными гусями и, рефлекторно пригибаясь, пошел к приземлившемуся борту. Обошел его с носа и поднялся в вертолет. Поздоровался с Виктором и заглянул в пилотскую кабину. В левом командирском кресле сидел Серега, в правом –второй пилот Олег.
— Серега, здорово! – поприветствовал я друга.
Обернувшись, он сначала меня не узнал. Наверное, трехнедельная щетина очень сильно изменила мою внешность. Потом узнал, улыбнулся своей неповторимой ироничной спокойной улыбкой и спросил:
— Ну, как вы тут, все живы?
— Все в норме. Проблема первая: ты сможешь заглушить движки, чтобы грузиться со створок?
— Легко, — ответил он и рукой выключил какие-то тумблеры. Звук работающего двигателя затих.
— Проблема вторая: нужно сесть на Клепке у поля в близи дороги. Мы выгружаемся там и на своей машине уходим в город, — продолжал я разговор.
— Легко ,- только в ему свойственной манере ответил он мне.
— А вот от нашей компании твоему экипажу. Каждому по уже готовому к приготовлению гусаку. Четвертого небритого передашь Андрею, — лукаво сказал я.
Винты перестали вращаться, и я выскочил из вертолета.
Подошел к Володе и сказал, чтобы они первыми начинали погрузку. Открылись створки, и через них и боковую дверь соседская команда начала погрузку своего бутора.
За погрузкой я наблюдал вместе с Сергеем и Олегом. Серега, невысокий, коренастый, с уже подернутыми сединой усами и висками, просто потерял счет таким погрузкам. Сколько их было на бескрайних просторах Северо-Востока, сказать не сможет никто, даже он сам. Он только командиром вертолета пролетал около 20 лет. В этом плане его вряд ли можно было чем-либо удивить. Но нашей команде это удалось.
— Серега, за двадцать лет меня никто и никогда не угощал бритым гусем, — как всегда, иронично выдал Серега.
— Серега, а вот того нещипаного прошу передать главному подонку Магаданской области. Ты знаешь, о ком я говорю, — попросил я Серегу.
В ответ он рассмеялся и сказал:
— Этот гражданин тебя ждет с нетерпением. Этот вылет сорвал ему уже готовую баню с хорошими девками. Как виртуозно он ругался, когда его оторвали от приятного процесса и вызвали на работу. Когда же узнал, что вывозят тебя, вообще озверел.
— Вот именно ему этого нещипаного и передай, — я по достоинству оценил юмор друга.
Энергичная погрузка соседского груза закончилась, и подошла наша очередь. Мы тоже в темпе погрузили наш груз в вертолет.
Погрузка закончилась. Бортмеханику показались опасными при взлете три сухих невысоких лиственницы. Мы с Серегой достали »Лобзик» и быстро общими усилиями повалили эти деревья.
Ну, теперь все! Створки закрыты, все на местах, убран трап, закрыта боковая дверца. На лицах мужиков смешанные чувства удовлетворения и тревоги.
«Как будем взлетать? Нет ли перегруза?» — читалось в глазах у многих.
Защелкали тумблера, раздались переговоры экипажа, начали вращаться лопасти вертолета, наращивая обороты.Вертолет по воле командира начал готовиться к взлету.
Вначале он робко подпрыгнул, как бы проверяя свои силы в борьбе с силой тяжести. Получив дополнительную команду, он добавил оборотов, завис в воздухе и затем пошел вверх с набором высоты, празднуя нашу общую победу над силой всемирного тяготения.
Мы были в воздухе! Я засек время по часам и глянул в салон вертолета. Тревога с лиц исчезла. Мы летели домой!
Сверху Ола представляла очень мрачное зрелище. Потоки мутной воды наполняли все протоки. По-прежнему Ольский Дед держал реку неприступной для вездеходов. Наблюдать за этим сверху было гораздо приятней.
Буквально сразу же после взлета показалась Клепка. Серега, помня о нашей просьбе, выбрал сухое поле и метрах в 30 от дороги и виртуозно посадил вертолет.
— До встречи в городе, друг, — сказал я Сереге и вышел в открывшуюся боковую дверь.
Виктор был уже на поле и двинулся вдоль вертолета назад с задачей открыть задние створки для нашей выгрузки.
В этот раз двигатели глушить не имело смысла, поэтому выгрузку проводили при вращающихся винтах. В одну кучу сгрузили весь наш груз. Лишних движений в сторону заднего вращающегося винта никто из пятерых не делал. Это уже опыт.
Виктор в последний момент дал мне заполнить список пассажиров — обязательный атрибут любого полета. Уже здесь мы вернулись к забытой за три недели бюрократии. Я передал Виктору список, мы обменялись рукопожатием, договорились увидеться не позже, чем через три дня у него на работе. Виктор убрал список в папку и двинулся к дверце.
Мы все упали лицом вниз на кучу нашего бутора и натянули капюшоны на головы. Стремительный поток воздуха пытался вжать нас в землю, после того как командир добавил двигателям оборотов. В момент отрыва от земли поток воздуха был наиболее сильным. Вертолет начал удаляться, и поток воздуха ослабел. Мы с обалдевшими лицами сидели на куче бутора, в тридцати метрах от автомобильной дороги.
Оставалось только пойти в гараж, завести мотор нашего »Фермера», погрузиться, и можно двигаться в сторону города.
Все в один момент стало простым и доступным. Все просто — берешь и едешь. А ведь буквально десять минут назад это было совершенно невозможно. Шутки Ольского Деда оставались коварными. Как оказалось, всего десять минут могут перевести ситуацию в качественно новое состояние.
В себя пришли быстро, и вместе с этим вернулась способность к действию. Я остался караулить вещи, а мужики двинулись по дороге в поисках ключа от гаража, где стоял истосковавшийся по хозяину »Фермер».
Все-таки Ольский Дед не мог отпустить нас без подлости.
Как-то резко налетел небольшой заряд мокрого снега с дождем. Я глянул в ту сторону, откуда мы вылетели буквально пятнадцать минут назад. Там Дед отрывался на тех, кто еще остался за речкой. Там шел снег с дождем, и одно то, что нам уже не придется там торчать в сырости под открытым небом, придавало оптимизма.
Я быстро достал ветровлагозащитный костюм и надел его. Укрыл наш груз от дождя всеми подручными средствами. Не хочется мочить вещи уже на выезде.
Первым подъехал на своем «Москвиче» Володя. Удачно миновав придорожную лужу, он подъехал прямо к куче груза . Мы быстро погрузили в машину его вещи, и он в твердом намерении двигаться назад развернулся и решил вновь выехать на дорогу.
Он допустил ошибку и свернул в заболоченную часть поля.»Москвич” ‘мгновенно сел на мосты, и вызволить его можно было только при помощи нашего «Фермера». Это было к лучшему, так как в машине пережидать Дедовы пакости гораздо веселее.
Минут через 20 подъехали мужики. Наш «Фермер» резво прошел лужу и двинулся прямо к куче груза. Мы быстро определились с порядком погрузки в зависимости от того, кому первому выгружаться. Первым загрузили Володин и Серегин, затем мой и в последнюю очередь груз Валентина. Выдернули Володин »Москвич», пожали друг другу руки и договорились встретиться в городе.
Я сел в машину и мечтательно произнес:
— Мужики, можете не поверить, но я хочу ПИВА! Хотя бы баночку, — почти жалобно сказал я.
— Легко, Мы же уже в магазине были, — с достоинством ответил Володя и протянул мне банку »Балтики».
Банка пива была уничтожена мгновенно. Забытый вкус порадовал. Мы уже могли пить пиво! Это был знак того, что коварные происки Ольского Деда мы отразили технично и с достоинством. Мы ничего не потеряли из экипировки и добычи, мы живы, здоровы, отдохнули и полны физических и нервных сил. Мы сейчас готовы к движению в город на нашем верном трудяге — »Фермере». Он тоже уверен, что его хозяева возьмутся за остатки ума и не будут больше бросать его под танк. Одним словом, довольны жизнью были все, даже »Фермер».
— Мужики, давайте заедем в магазин, — предложил Володя и направил »Фермера» к магазину.
Я, не спеша, вылез из машины и вошел в небольшой деревенский магазинчик. Купил яблок, винограду, палку колбасы »Георгиевская ». Дополнительно купил пива, полбулки хлеба, две шоколадки »Аленка» и пачку сока. Попросил продавца помыть виноград, яблоки и с пакетом двинулся в машину.
— Мужики, баб заказывали? — огорошил я друзей коварным вопросом.
Выражения лиц моих напарников надо было видеть, а еще лучше сфотографировать. Кстати, о фотографиях. Мне очень жаль, что емкости двух батареек на видеокамере оказалось недостаточно для того, чтобы запечатлеть все детали нашего необычного выезда.
Но пауза продолжалась, и ее нужно было прекращать. Я молча вытащил из кармана по шоколадке и протянул их Сереге и Володе.
— Пожалуйста, каждому по одной «Аленке». Можете использовать прямо сейчас. Мне выйти? — начал я дурачиться.
— Сволочь вы, батенька. Мы к вам с пивом как к человеку, ну, а вы, как всегда, по самому больному, — только и успел сказать Володя.
Машину огласил здоровый смех людей, ценящих юмор в любых проявлениях. Посмеявшись, я порезал колбасу, достал из пакета яблоки, виноград, отдал Володе сок, мужикам пива.
На улице накрапывал мерзкий дождик со снегом. Весь участок реки, откуда мы выбрались, был затянут белой пеленой. Ольский Дед продолжал доставать оставшихся там мужиков. Вероятно, от бессилия он за нас мстил им.
— Мужики, давайте вместе хотя бы пивом и соком отметим наш счастливый побег из-за речки. Мы удачно это сделали. Да и перекусить пора! — предложил я мужикам и поднял банку с пивом.
Меня поддержали кто пивом, кто соком. Пожевали вкусной колбаски, запили пивком. Одним словом, заморили червячка и перешли к десерту. Добрый Володя даже «Аленкой» поделился.
— Ну что, по коням, — сказал Серега.
Мотор »Фермера» радостно заурчал и повез нас вместе с грузом в сторону города. В этом году в силу того, что выбирались команды разными путями и способами, не состоялось торжественное закрытие сезона в гараже у Валерия, негласного коменданта Ланковской тундры.
Всю дорогу до города шутили, дурачились, пряча за эти шутки ту щемящую грусть, которая поселяется в душе в момент возвращения из таких поездок. Наверно, тайно мстя нам за то, что мы ему устроили на заезде, трудяга »Фермер» в своей железной душе получал удовольствие оттого, что он вез нас в город.
Возле Магаданской стеллы на выезде открылась панорама города.
Мы, отвыкшие от его плюсов и минусов, тупо смотрели на этот вид и, уже смирившись с неизбежностью происходящего, послушные воле »Фермера», обреченно въехали в город.
Первым высадили и выгрузили Валентина на 31 квартале, затем приехали ко мне во двор и выгрузили меня.
Володя вылез из-за руля, мы обменялись крепкими рукопожатиями. Приезд в город автоматически означал, что мы уже завтра окунемся в суету городских дел и можем после этого долго не увидеться. Я пообещал мужикам сделать фото и видеофильмы по итогам нашей поездки.
С грустью мы с Володей сказали друг другу:
— До встречи, дружище, там же в следующем году!
Мужики помогли подтащить рюкзаки к лифту и погрузить все внутрь. Закрывшиеся двери лифта отгородили меня от того мира, где мы провели, возможно, лучшие дни в этом году.
Я открыл дверь квартиры, обреченно занес все рюкзаки и мешки.
Не переодеваясь, я сделал звонки друзьям. Они были дома, и я пригрозил, что буквально ненадолго заеду к ним.
Открыл мешок с добытыми гусаками, достал два самых больших гуменника. У своих гусей я не отрезал головы, крылья и лапы, чтобы человек, кому дарят дикого гуся, мог оценить его размеры.
Я разложил гусей по пакетам, заказал такси и, в полевой одежде, c трехнедельной щетиной на лице, сел в машину.
Я поехал к другу в Автотэк. Обалдевшему от увиденного и моего внешнего вида Вадиму вручил в подарок гусака.
Договорившись увидеться и поговорить позже, я вернулся в такси и поехал по другому адресу. Я отпустил машину, вошел в подъезд, поднялся на третий этаж и позвонил в дверь.
Приятно подарить хорошим друзьям хорошего гусака. Здесь меня не отпустили, посадили ужинать. Мы с Серегой приняли по стопке, и, долго не засиживаясь, я двинулся домой. Решил пройтись пешком до дома.
Это мне не удалось. Даже в таком виде меня узнал другой приятель, увидев из окна машины. Пешая прогулка сорвалась, до дома меня просто подвезли.
Вновь щелкнул замок дверей, и я переместился в другое измерение.
Все! Я ДОМА! Там, откуда бежал три недели назад.Здесь есть все, что является атрибутами городской жизни.
Только почему-то каждую весну хочется дико выть от этого уюта. Тянет к милости одного Деда и коварству и жесткости другого. Причём тянет неудержимо, на уровне мании.
Вероятно, по логике психиатров весной происходит обострение той болезни, которая не лечится, — СИНДРОМ ВЕСЕННЕЙ ГУСИНОЙ ОХОТЫ по-магадански. И ЭТО НЕИЗЛЕЧИМО.
Еще одна охотничья весна ушла в прошлое. Весна, уникальная во всех отношениях. Засыпая на широком диване после горячей ванны, стопки хорошего коньяка, я вдруг подумал: «Подбросили ли дров в печку?» Эта мысль молнией вспыхнула и тут же погасла, уступив другой: «Сегодня печь топить не надо. Её просто здесь нет».
Я очнулся от своей ночной полудремы часов в 8 утра.
Мозг, прокрутивший за одну ночь все это в памяти, слегка подустал. Сначала я не смог правильно сориентироваться в пространстве и времени. Первая мысль по-прежнему была направлена на то, чтобы затопить печь.
Оглядевшись, я окончательно понял, что Ланковский Дед отпустил нас с миром и я уже дома. Опережая события, замечу, что через 3 дня в морозильной камере осталось всего два гусака из двенадцати и половинка »белогвардейца». Все остальное просто раздарил близким друзьям. Для них эти подарки не стали проблемой.
С завтрашнего утра начинается другая жизнь, к которой мы сегодня удачно убежали от еще одной. Будем надеяться на очередной удачный побег следующей весной.
А в конечном итоге эти две Разных ЖИЗНИ живут в охотнике параллельно, и в зависимости от стадии обострения болезни он бежит от одной к другой. И этим счастлив, пока имеет такую возможность.
P.S.
Для информации: оставшихся на переезде через Олу вывозили еще одним рейсом вертолета. До конца июня за Олой оставалось несколько вездеходов. Только тогда Ольский Дед позволил им переехать речку. Наши напарники по выезду вынуждены были через протоку и один остров перетаскивать добычу и оружие с последующим сплавом по бурлящей речке. Таких рейсов им пришлось делать несколько. Все снаряжение было оставлено на произвол судьбы в вездеходе до конца июня. Наше предложение о вылете вспоминали неоднократно и очень жалели о своей ошибке.
Осенью 2007 года, в период с 18 августа по 10 октября, я провел в угодьях с перерывами не менее 10-15 дней. Места охоты были другими. За все это время я видел только двух гусей-одиночек и один табун белолобиков, протянувших на маршевой высоте. Не только о результативных, но и о просто выстрелах по гусям речи не было вообще.
Это к тому, что только со временем понимаешь, насколько уникальной для меня и моих друзей была эта гусиная охота.…
Неожиданное открытие на моей картине лишний раз убедило меня в этом. Я часто смотрю на картину и по-прежнему ощущаю на себе тот же взгляд.
Выражение его не меняется. Это знак того , что скоро увидимся.
Уже скоро…